— Надеюсь, твоя подружка поняла, что со мной шутки плохи,— сказал Кросс,— да и ты тоже. Еще секунду, и я бы выстрелил, с чего вы взяли, что можете меня провести?
— А если бы пистолет отлетел под койку?— спросил Джеффри.
— Ну что ж, попробуйте еще раз, тогда посмотрим, —ответил Кросс. Но в его голосе не было уверенности. Он действительно был на волосок от гибели.— Где мы?
— Вон впереди мост Уондсуорт.
— Что-то мы медленно ползем,— пробурчал Кросс и закрыл за собой дверь.
Они проходили через центр Лондона. В свете фонарей маячили знакомые очертания парламента. Стрелки Биг Бена показывали половину первого ночи. По пустынной набережной бежали два поздних трамвая. Прилив почти окончился: возле берегов встречное течение ослабело, и вскоре вода должна была повернуть вспять. Джеффри немного сбавил газ — им уже не надо было идти против течения. Вода поднялась почти до уровня набережной. Ее поверхность вскипала волнами. Свирепые порывы ветра срывали с волн пену и бросали ее на ветровое стекло рубки. «Беглянку» начинало качать; ее палуба блестела от воды.
Когда они проходили мимо входа в лондонские доки, Джеффри увидел впереди зеленый огонек, потом красный и зеленый, потом опять зеленый. Навстречу им шло какое-то судно. Он резко взял лево руля и немного сбавил скорость.
— Ну что еще?— спросил Кросс, высовывая голову из каюты.
— По-моему, полицейский катер,— ответил Джеффри, вглядываясь в темноту. Кросс насторожился.
— Смотри, Джеффри!— сказал он.
— Сейчас бы и проверить, не блефуешь ли ты,— сказал Джеффри.
— Чего же не проверяешь?
— Боюсь.
Описав широкий полукруг, катер приблизился к «Беглянке». Это действительно был полицейский катер — Джеффри узнал его по низкой осадке. Кросс занял позицию в дверях каюты, откуда он мог и застрелить Памелу, и отстреливаться от полиции.
Прожектор катера скользнул по борту «Беглянки» и погас, от чего ночь стала еще чернее. С мостика катера раздался усиленный мегафоном голос:
— Эй, на «Беглянке»! Все в порядке?
— Спасибо, все в порядке!—прокричал в мегафон Джеффри.
— Куда идете?
— В Хоулхейвен.
— Там будь здоров задувает, вам не позавидуешь! Доброй ночи!
— Доброй ночи. Катер исчез в темноте.
— Отлично,— сказал Кросс.— Славные ребята эти полицейские — без нужды к людям не лезут.
— Видимо, тебя еще не ищут,— отозвался Джеффри.
— Еще нет. Мы вовремя удрали. Почему ты сказал, что мы идем в Хоулхейвен?
— А что мне надо было сказать — в Голландию? Они бы пошли на абордаж, захватив запас смирительных рубашек. Хоулхейвен — самый крайний пункт на реке, куда в такую ночь может направляться еще не спятивший яхтсмен. Он хорошо защищен с северо-востока. Может, мы еще туда зайдем.
— Нет, не зайдем,— ответил Кросс.
— Ты просто не знаешь, что у тебя впереди,— сказал Джеффри.
— Зато я знаю, что у меня позади.
— Как там Памела?
— По-моему, задремала. Этот бунт ей недешево обошелся, но кто же виноват? Она сама все затеяла.
— Послушай, а что ты собираешься делать, когда доберешься до Голландии?
— Это уж моя забота.
— Не только, Как я тебя буду переправлять на берег?
— В зависимости от того, где мы окажемся. Если берег будет пустынный и ветер утихнет, я сяду в ялик и доберусь сам. На месте решим.
— А почему обязательно в Голландию? Туда же чертовски далеко. Почему не во Францию или Бельгию? Мы бы выгадали несколько часов, и можно было бы идти вдоль берега. У нас куда больше шансов добраться до Кале чем до Шельды.
— Нет уж,— сказал Кросс.— Я хочу уйти как можно дальше на восток. Переберусь в Германию. Попробуй найди еще одно перемещенное лицо. Кстати, у тебя есть деньги?
— Фунтов пять.
— Отдай их мне. Хотя надолго этого, конечно, не хватит.
— Тебя самого надолго не хватит. Пока тебе везло, но не вечно же это будет продолжаться. Скорей всего завтра мы все утонем. Мне и сейчас-то едва удается держать яхту по курсу.
— Тонуть мне не хочется,— сказал Кросс,— но это еще не самая худшая смерть, видывал я и похуже. Например, от пули в живот. Когда мы войдем в Эстуарий?
— Наверно, перед рассветом. Не волнуйся, заметишь. Особенно, если страдаешь от морской болезни.
— Нет, не страдаю,— отрезал Кросс.— Во всяком случае, самолет я переношу вполне прилично. Так что, если рассчитываешь оглушить меня, когда я буду блевать через борт, оставь свои надежды.
— Посмотрим,— зловеще сказал Джеффри.
Они довольно резво пробежали до Вулиджа, но когда река повернула на северо-восток, ветер с полной силой ударил «Беглянке» в лоб. До моря еще оставалось много миль, но обстановка уже становилась угрожающей. Небо было затянуто тучами, и на углах ветрового стекла оседали кристаллики сухого снега. Ветер дул против течения — начинался отлив — и «Беглянку» страшно швыряло: скрипели шпангоуты и винты часто крутились в воздухе. Это было хуже, чем мерная бортовая или килевая качка в открытом море: здесь встрепанные волны бросались на яхту со всех сторон, как свора собак. Джеффри слышал, как в каюте что-то с грохотом упало и каталось по полу, хотя он предупредил Кросса, чтобы тот все попрятал в рундуки.
Джеффри становилось ясно, что они никогда не доберутся до Голландии — по крайней мере пока не утихнет шторм. Его собственные силы иссякнут гораздо раньше. Перед яхтой — и человеком — стояла непосильная задача. В Эстуарии «Беглянка» может быть и уцелеет пока ее хоть сколько-нибудь будут прикрывать берега. Может быть, после того, как их как следует потреплет, Артур согласится, что надо укрыться и переждать шторм. Часа через два он перестанет ершиться.
Как бы отнять у Артура пистолет? Эта мысль сверлила мозг Джеффри. Если бы только, когда Памела сделала ту отчаянную попытку, он был в каюте, а не на палубе! Тогда они уже были бы в безопасности и плыли обратно домой.
Нужен внезапный шок — что-нибудь такое, что выбьет Артура из колеи, хотя бы на несколько секунд — чтобы Джеффри успел броситься на него и вырвать пистолет. Вот если бы яхта вдруг села на мель...
В голове Джеффри зарождался план. Он знал, что рискует многим. Нужно придумать, как оградить себя и Памелу от мести Артура. На пути будет достаточно отмелей, но ему нужна такая, которая стоит крутым откосом, чтобы он мог бросить на нее «Беглянку», как лошадь на барьер. Тут уж Артура встряхнет до самых печенок.
Это, конечно, надо будет сделать на самой низшей точке отлива. В другое время «Беглянка» со своей мелкой осадкой проскочит, не задев дна. Низшая точка за Нором наступит через три или четыре часа — он не успеет. Придется отложить операцию на двенадцать часов — на вторую половину дня.
Надо будет посадить «Беглянку» на мель, когда отлив еще не кончится. Иначе прилив снимет ее с мели с пробоиной в днище и она может затонуть. Тогда им всем придёт конец.
А если он удачно выберет время, дно отмели вскоре обнаружится и у них будет час-другой, чтобы решить, что делать дальше. Когда начнется прилив, яхта скорее всего разломится пополам. Есть ли надежда, что их успеют спасти? И смогут ли их спасти в такой шторм? Спасатели будут подвергать себя смертельной опасности.
Джеффри посмотрел на барометр. Уровень поднялся на одну десятую. Это немного, но дает основания надеяться на улучшение погоды. Во всяком случае, ухудшения не будет. Если ветер начнет стихать, то постепенно будет успокаиваться и море.
Джеффри склонился над картой Эстуария. Напрягая память, он пытался вспомнить полузабытые очертания берегов и опознавательные знаки различных отмелей. Он перелистал таблицу приливов и отливов, отмечая, когда и где вода доходит до низшего уровня. Чтобы его сумасбродный план удался, нужно выбрать подходящую отмель и точно наметить время. Он должен знать, какая под ним будет глубина и на сколько времени отмель обнажится от воды.
Джеффри всматривался в карту. И тут его осенило.
Он почувствовал прилив уверенности. Впервые с начала этого сумасшедшего путешествия ему забрезжила реальная надежда. Через несколько секунд план полностью сформировался у него в голове. Он наметил место — коса Гёрдлер. Он постарается оказаться там в пять часов пополудни: у него для этого в запасе шестнадцать часов. Времени более чем достаточно, придется немного поволынить в Эстуарии. Останется только молить бога, чтобы помощь не пришла слишком поздно.