ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Всю ночь «Беглянка» шла с отливом вниз по Темзе. Памела, истратив все силы на свою героическую попытку обезвредить Кросса, забылась неспокойным сном. Кросс сидел напротив нее, положив руку с пистолетом на колено и почти полностью отключив сознание. Он устал думать, но не мог позволить себе заснуть. В два часа ночи он запер изнутри дверь каюты, но он знал, что замок на двери — ненадежная защита и что ему нужно быть начеку.
Джеффри с нетерпением ждал рассвета. По крайней мере, ему легче будет ориентироваться. Сейчас, во время отлива, было особенно важно держаться подальше от отмелей, где цепкая, как замазка, грязь ухватит и затянет любое судно, которое посмеет отклониться от фарватера. Один раз Джеффри почувствовал, что киль «Беглянки» зацепил за дно, но судно только на секунду замедлило ход — он успел резко свернуть на глубину, Пока он все еще ничего не различал на реке кроме редких береговых огней. На реке не было почти никакого движения. Иногда мимо проходил одинокий буксир, а вдали время от времени раздавался вой сирены — видимо в море было немало судов.
Они плыли уже в низовьях Темзы, и освещенные буйки помогали держаться в фарватере. Зато на берегу уже почти не было строений, которые прикрывали бы яхту от ветра. По обоим берегам на многие мили простирались болота. Джеффри приходилось напрягать силы, чтобы удерживать яхту строго по курсу под непрерывными ударами ветра.
Небо медленно светлело. «Беглянка» прошла мимо Хоулхейвена. Часа через два, подумал Джеффри, в старом кабачке «Омар на закуску» начнут подавать горячий завтрак. Если бы они были вдвоем с Памелой, они бы бросили якорь в спокойной воде за молом, сплавали бы на ялике в кабачок и съели бы там морской завтрак. Боже, каким прекрасным могло бы быть это утро!
Но что попусту жалеть о невозможном? Скоро они выйдут в открытое море. «Беглянка» начинала зарываться носом, соскальзывая с круглых волн, и Джеффри, чтобы сохранить равновесие, приходилось изо всех сил упираться ногами и руками. Над яхтой висела соленая водяная пыль, с плаща у него лилась вода. Время от времени, когда «Беглянка» круто ныряла вниз, рубку захлестывало волной, и потоки ледяной воды вливались через опущенное ветровое стекло. Джеффри весь застыл, и руки едва ему повиновались.
Темнота скрадывала волны, а ветер все время норовил развернуть «Беглянку» боком к течению. Однако серьезная опасность ей пока не угрожала — мотор стучал ровно и его мощность еще далеко не была исчерпана. В другое время Джеффри был бы рад возможности померяться силами со стихией. Плыть здесь на маленьком суденышке в такую погоду — уже само по себе достижение. Джеффри включил насос, отсасывающий воду из трюма. Лишний балласт яхте ни к чему.
С наступлением рассвета Джеффри стал узнавать знакомые берега. Позади слева остался мыс Кани пойнт, где он однажды провел три незабываемых дня, снаряжая на галечном берегу парусную лодку. На правом берегу виднелся ряд аккуратных вилл — это Уэстклифф, далеко впереди показалась тонкая полоска мола в Саутенде. На востоке тучи разошлись, и в голубой просвет хлынули первые лучи солнца. Барометр продолжал медленно подниматься. Похоже, погода собиралась исправиться. Облачность, по-видимому, скоро рассеется. У Джеффри вдруг поднялось настроение. Он забыл про Артура с его пистолетом и злобной физиономией. Море было невыразимо прекрасно: вскипающие барашками светло-зеленые волны, и над ними летучие брызги, которые в лучах восходящего солнца превращались в пригоршни алмазов. И все это великолепие принадлежало ему одному.
Джеффри глядел на чаек, которых ветер гонял по небу, как листки бумаги. Он глядел на грациозно изгибавшийся пенистый след за кормой «Беглянки». Яхта шла отлично. Конечно, ее качало: подбрасывало кверху и швыряло вниз, кренило вправо и влево. Но у нее была прекрасная плавучесть, и она легко выравнивалась. Правда, пока ее еще защищали берега. В открытом море ей будет намного труднее.
Когда стало совсем светло, в дверях каюты заскрежетал ключ, и Кросс вышел на палубу. Вид у него был измученный: жидкие волосы спутаны, лицо бледно до прозелени, под глазами темные круги. Казалось, его можно было перекинуть за борт одним щелчком. Но он по-прежнему сжимал в руке пистолет. Едва он переступил порог каюты, как «Беглянка» зарылась носом в воду, волна обрушилась на палубу, пенясь растекалась по крыше каюты и окатила Кросса.
Цепляясь за дверь, мокрый с головы до ног, он спросил:
— Где мы? Как идут дела?
— Отлично,— отозвался Джеффри.— Ну как, понравился душ? Это еще только цветочки. Завтрак готов?
— При такой качке я не смогу разжечь примус. Если хочешь, сделаю сэндвичи с колбасным фаршем.
— Конечно, хочу! Ты думаешь, я могу стоять за рулем на пустой желудок? Как Памела?
— Пока в порядке.
Кросс окинул взглядом бушующее море.
— Неужели вправду будет еще хуже?
— Значительно хуже,— весело ответил Джеффри,— Вот выйдем в открытое море... Сейчас нас защищает от ветра Маплинз. А там нас будут накрывать огромные волны. Может, повернем назад?
— Нет,— ответил Кросс.
— Тогда готовь быстрее завтрак. Черт возьми, из тебя даже толковый стюард не получится. Если бы ты раньше продрал глаза, у нас бы уже был горячий чай.
— Уж не думаешь ли ты, что я спал?— сказал Кросс и ушел в каюту, оставив дверь открытой.
Джеффри взглянул на часы и сбавил обороты. Ему нужен был запас хода, чтобы не давать яхте вертеться, но он и не хотел идти слишком быстро. Надо было как-то убить несколько часов.
Волны становились все выше и круче. Какого черта Артур не несет сэндвичи? Может быть, он потерял сознание? Тогда всем их бедам конец. Надо бы посмотреть, что он поделывает. Но Джеффри не мог оставить руль. По мере того как море становилось все опаснее, опасность со стороны Артура как-то блекла. Катастрофа может произойти в любую минуту: очередной вал может залить двигатель, и тогда переполненной водой скорлупке останется только тихо опуститься на дно. Джеффри зорко следил за каждой волной.
Как он и ожидал, небо очистилось от туч, но солнечный свет был обманчив. Сухой и холодный ветер с той же силой дул с северо-востока. Один раз в нос «Беглянке» слева одновременно ударила высокая волна и сильный порыв ветра, и она так накренилась, что чуть не зачерпнула подветренным бортом воду. Однако в следующую секунду яхта выпрямилась. Джеффри вознес молчаливое благодарение за свинцовый киль и балласт в центре трюма. Прибавив оборотов, он опять развернул яхту носом против течения.
Вдруг у него замерло сердце. На них надвигалась зеленая гора. Ее гребень, пенясь, закручивался вниз. Джеффри напрягся в ожидании удара. Что-то будет?! «Беглянка» храбро принялась карабкаться на волну — впечатление было такое, словно они поднимаются на лифте — но не успела вовремя до верхушки. Гребень волны с грохотом обрушился на крышу каюты. Джеффри вцепился в руль — больше ему ничего не оставалось делать. Яхта круто неслась вниз. Джеффри почувствовал, что погружается в воду. На него навалилась огромная тяжесть. Ему казалось, что яхту разносит на куски, что у него сейчас оторвутся руки. Он захлебывался. И вдруг все это кончилось, и он опять увидел солнце. Под ногами крутилась пена. Рулевой рубки не было: снесло все — деревянные части, металл и стекло. Осколком стекла ему поранило щеку, и, из раны на плащ капала кровь. Однако «Беглянка» держалась на плаву и — о чудо!—двигатель продолжал работать.
Кросс опять показался в дверях каюты. Впервые в жизни Джеффри видел на его лице страх.
— В каюте полно воды,— сказал он.
— А ты что думал?— заорал Джеффри.
— Ничего, насос выкачает. Где завтрак?
— Ты действительно хочешь есть?
— Конечно, я хочу есть, дубина!
Кросс исчез в каюте и через секунду, шатаясь, появился на палубе с двумя сэндвичами в руках.