Собственный корреспондент «Известий» в Амстердаме с ссылкой на «достоверные сведения, исходящие из кругов, имеющих отношение к правым элементам», писал, что «виновниками исчезновения Кутепова являются сами белогвардейцы, а именно та часть русских белогвардейцев, которая добивалась отстранения Кутепова и замены его своим кандидатом.
Есть прямые данные, указывающие на то, что г. Кутепов, отчаявшись в борьбе с этой частью белогвардейцев и не видя другого выхода, решил уйти с политической арены… Он 26 января выехал незаметно в одну из республик Южной Америки, взяв с собой солидную денежную сумму».
А корреспондент ТАСС сообщил из Берлина, что газета «Монтагс пост» пишет о «большом количестве дутых чеков, подписанных Кутеповым и циркулировавших в Париже».
Жесткий тон «Известий» и не менее жесткие ноты наркомата иностранных дел в адрес кабинета министров Франции преследовали определенную цель. Когда Москва начинала давить на местные правительства, те умеряли ныл эмигрантских изданий и политиков.
Расследование обстоятельств загадочного исчезновения Кутепова остались невыясненными. Хотя почти вся эмиграция была уверена, что это дело рук ОГПУ, французская полиция вела расследование без особого рвения.
Эмиграция была бессильная. Генералу Евгению Карловичу Миллеру, который стал преемником Кутепова на посту' председателя РОВС, оставалось только давать возмущенные интервью парижским журналистам:
— Гипотеза о бегстве Александра Павловича безусловно исключается. Недавно женившийся и имеющий горячо им любимого сына, генерал Кутепов всегда был образцовым мужем и отцом. С другой стороны, вообще не существовало каких-либо причин, которые могли бы подвигнуть Кутепова на бегство. Остается гипотеза о похищении генерала…
Харьковские чекисты сообщили в Москву, что по их заданиям Петр Ковальский за кордоном еще никого не вербовал. Но внутри Советского Союза он довольно удачно провел несколько вербовок, вообще умеет работать с людьми, знает, как расположить к себе собеседника, поэтому вполне должен справиться с ролью агента-вербовщика.
В Москве не торопились с Ковальским. Только в последних числах января 1930 года из иностранного отдела отправили телеграмму начальнику контрразведывательного отдела ГПУ Украины:
«Подготовьте «Сильвестрова» к поездке за кордон. Пришлите его в Москву. По приезде в Москву он должен связаться с нами по телефону 5-18-00 и договориться о месте свидания. Сообщите о дате приезда «Сильвестрова». Помнач. ИНО ОПТУ Горб».
Приехав в Москву, Ковальский два дня ждал в гостинице вызова. Из иностранного отдела ему не позвонили до тех пор, пока секретно-политический отдел ОГПУ не закончил дополнительную проверку нового агента.
Как раз в эти дни коллегия ГПУ Украины пригласила к себе 60 передовых рабочих Харькова. Выступая на коллегии, председатель республиканского ГПУ Всеволод Аполлонович Балицкий с возмущением говорил:
— На той стороне наших границ до сих пор находит себе пристанище белая и желто-блакитная шовинистическая эмиграция. При ее активном участии на нашей территории ведется шпионаж в пользу иностранных государств, организуются диверсионные акции вредительства.
Председатель ГПУ Украины доложил коллегии и гостям, что ликвидирована политическая организация, состоявшая из национально-шовинистических элементов, работавших в кооперации и советских органах. По этому делу в Харькове были арестованы двое сослуживцев Ковальского по его легальному месту работы. Оба арестованных сидели с ним в одной комнате.
Читая в московских газетах сообщения о разоблачении подпольной группы на Украине, Ковальский благодарил судьбу, что его вовремя перевели в Москву.
План внедрения Ковальского в эмиграцию готовился долго. Предполагалось отправить его в Югославию, где сконцентрировалось большое количество бывших белых офицеров.
— В Югославию Ковальский попадет через Вену, — докладывал Костров Шувалову. Попробуем вариант легального внедрения. Он приедет в Вену в роли беглеца из Советского Союза, напуганного репрессиями, обратится к властям, попросит принять его, оформится в роли политического беженца. Когда обоснуется, из Вены съездит пару раз в Югославию. Под предлогом поиска своих братьев, с которыми потерял связь во время гражданской.
Дальнейшее зависело оттого, как пойдет дело у Ковальского. Либо он найдет возможность переселиться в Югославию и там легализоваться, либо будет часто наезжать туда. Иностранный отдел ОГПУ обещал выделить ему со склада некоторые ценности на продажу, чтобы никто не спрашивал, откуда у него деньги. Со временем он должен был устроиться на работу.