Вечер они опять провели у Рут, которая радовалась, что Вернеру понравился Николай. Она даже строила про себя некие далеко идущие планы в отношении этого русского, который теперь проводил у нее почти все ночи.
Через две недели Вернер уже сам заикнулся насчет того, чтобы повторить набег на магазины Западного Берлина, и Николай охотно согласился, вновь снабдив Вернера свободно конвертируемыми западногерманскими марками.
После того, как Вернер побывал в Западном Берлине в третий раз и завел речь о покупке японского холодильника, Николай понял, что с хозяйственным немцем надо говорить напрямик.
В воскресенье они поехали втроем в загородный ресторан под Берлином. После плотного ужина, оставив Рут доедать мороженое, Николай и Вернер вышли прогуляться.
— Вернер, ты мне должен почти три тысячи западногерманских марок, — сказал Николай.
Тот испуганно взглянул на журналиста. Сумма была слишком большой для обер-лейтенанта.
— Я сразу не смогу вернуть, — промямлил он.
Вернер вдруг понял, как он привык к красивой жизни, которую он вел на деньги советского журналиста.
Николай что-то насвистывал.
— Могу вообще тебе долг простить, — вдруг сказал он.
— Что я должен сделать? — спросил Вернер, трезвея.
— Помоги моему приятелю из посольства, который нам свою машину давал, — предложил Николай. — Я ему тоже кое-чем обязан.
— А что ему нужно?
Николай пожал плечами.
— Я в его дипломатических делах не очень разбираюсь. Но, как я понял, он занимается отношениями между ГДР и ФРГ. Как будто бы у вашей разведки появился какой-то замечательный источник информации в Западной Германии, но ваше начальство не желает им делиться. Как-то не по-товарищески. Словом, моему товарищу нужно знать, что это за человек?
— Но я об этом ничего не знаю, — честно ответил обер лейтенант.
— Если узнаешь что-нибудь, он всегда машину даст съездить в Западный Берлин, — заметил Николай.
Они вернулись в ресторан, и Николай заказал бутылку коньяка. Армянского не нашлось, принесли болгарскую «Плиску». Обер-лейтенанту Вернеру Шиллеру уже было все равно.
По глупости он решил выполнить просьбу щедрого советского друга и стал расспрашивать коллег относительно нового агента. Интерес был сочтен подозрительным, и об этом донесли министру Мильке. Он приказал установить за обер-лейтенантом Шиллером наружное наблюдение, которое установило факт частых встреч офицера МГБ с советским журналистом в отсутствие служебной необходимости, а также факт непозволительных интимных отношений между сестрой офицера госбезопасности и вышеупомянутым корреспондентом.
Каждый вторник после обеда на втором этаже мрачноватого облицованного мрамором здания ЦК Социалистической единой партии Германии в Восточном Берлине встречались два пожилых человека. Одним из них был Эрих Хонеккер, генеральный секретарь ЦК СЕПГ и председатель Государственного совета ГДР Другим — генерал армии Эрих Мильке, член политбюро и министр госбезопасности.
После заседания политбюро они всегда оставались вдвоем, чтобы обсудить наиболее секретные и щекотливые проблемы.
Беседа проходила за тройным кордоном охраны — первая охраняла подъездные пути к зданию, вторая — вход в ЦК, третья — этаж, на котором сидели самые главные члены политбюро.
Когда генеральным секретарем был Вальтер Ульбрихт, Мильке второму секретарю Эриху Хонеккеру ничего не докладывал.
Мильке вообще долгое время скептически относился к Хонеккеру, себя считал более значительным деятелем рабочего движения.
Когда Хонеккер стал первым человеком в партии и на торжественных мероприятиях в узком кругу надо было произносить тост в его честь, Мильке первоначально имя Хонеккера опускал, говорил просто:
— Выпьем за нашего генерального секретаря.
Потом он привык к Хонеккеру, но продолжал ненавидеть его жену Марго.
С первого дня работы в министерстве госбезопасности Мильке собирал материалы на всех членов полит бюро. Он подозревал в сотрудничестве с гестапо и самого Хонеккера. Долгие годы Мильке исподволь старался выяснить, при каких обстоятельствах арестованный нацистами Хонеккер умудрился бежать из тюрьмы? Не был ли побег инсценированным и не согласился ли Хонеккер стать осведомителем нацистов в обмен на свободу?
Среди прочих дел в этот вторник министр Мильке сообщил генеральному секретарю, что советские товарищи нарушают все договоренности. Они прислали в Берлин сотрудника разведки под видом корреспондента не для того, чтобы работать против американцев, а для того, чтобы следить за деятельностью министерства государственной безопасности ГДР.