Но самостоятельные деловые мужчины у Ирины все не появлялись — возможно, они выбирали другие маршруты для своих путешествий. Султанова удивляло, что дочь нисколько не переживает из-за отсутствия личной жизни. Шли годы, и ничего не менялось. Тогда он стал сам приглашать в дом перспективных знакомых бизнесменов — молодых и не очень, однако дело с места не сдвинулось. Не обольщаясь по поводу Ирининой внешности, он понимал, что потенциальных кандидатов в женихи в первую очередь интересуют его деньги и связи, и лишь потом — его дочь. Она это понимала тоже.
Тем временем империя Султанова разрасталась, его имя часто мелькало в СМИ, журналисты зачислили его в разряд людей, заработавших первоначальный капитал на нелегальной продаже необработанных камней за границу и окончательно поднявшихся на незаконной приватизации. Половина из того, что писали о нем, была явной ложью, плодом безудержной фантазии нечистоплотных писак, но в нынешнем положении Султанова это уже не волновало. «Собака лает, а караван идет», — говорил он, не заботясь о том, какие эмоции вызывает у обывателей его имя: ненависть, зависть или, наоборот, желание подражать. Он не особенно доверял людям и поэтому не считался с чужим мнением.
Когда-то давно, когда он еще не был богат и не обладал нынешней властью, у него были друзья. С годами он растерял их. Увы, так происходит со всеми, кто поднимается вверх, и Султанов не видел здесь своей вины и не страдал из-за этого. Возможно, по натуре он был одиночкой. Он боялся, что дочь пойдет в него, но, слава Богу, Ирина нашла, наконец, свое счастье.
…Развязывая перед зеркалом галстук, он всмотрелся в свое отражение. Пожалуй, для своих шестидесяти двух он выглядит неплохо. Теперь, когда с выходом дочери замуж его дом опустел, не пора ли подумать о собственном браке?..
Он лег в постель и закрыл глаза. И вдруг вспомнил Викторию Веденееву, как она, с пылающими щеками, подошла к столу новобрачных и пригласила Ярослава танцевать. Как она осмелилась на этот вызов ему, самому Султанову? Ведь он недвусмысленно предупреждал ее! И что это за страсти такие, которых не могут охладить ни разлука, ни деньги, ни брак со Смитом?
Султанов решил, что эта женщина должна ответить за свою дерзость. Но, засыпая, так и не придумал для нее достойного наказания.
ЧАСТЬ 2
Глава 1
«ПЛЕТЕТ СУДЬБУ ВЕРЕТЕНО ЗА ЧЕРТОЮ КУЛИС…»
Слезы безудержно текли из глаз Калерии. Ах, как он играл в тот вечер, как играл!..
Когда спектакль закончился, зрители повскакивали с мест и не жалели ладоней. Даже театральные критики, которых удивить сложно, а растрогать и вовсе невозможно, стояли в проходе у сцены и кричали: «Браво!» Даже критикесса Марина Петровская, все еще похожая в свои шестьдесят на мальчика-подростка, поднялась с места, и на лице ее — о, боги! — светился настоящий восторг. Это было прекрасно видно Калерии из левой кулисы. А ведь Петровской, с ее острым и злым языком, побаивается весь театральный Питер!.. Одним словом, светопреставление! Такого успеха их театр не переживал давно, годов с семидесятых, но тогда Калерия театром еще не интересовалась — по причине слишком малого возраста.
А в конце восьмидесятых, когда она устроилась сюда работать, театр находился в кризисе. Зал пустовал, артисты играли кое-как, экономя силы для съемочных площадок рекламных клипов и телевизионных сериалов, где платили гораздо больше. Режиссеры приходили и уходили, руководство сдавало помещения в аренду, чтобы хоть как-то сводить концы с концами, а обслуживающий и технический персонал жил по принципу «ни дня без стопки», побивая все мыслимые и немыслимые рекорды в потреблении спиртосодержащих жидкостей. Непонятно, правда, откуда у людей брались деньги для подобных рекордов — даже нищенскую театральную зарплату выдавали нерегулярно.
В театр Калерию Дымшиц привела родная тетка — когда девочка, провалившись на экзамене в Театральный институт, пребывала в полном отчаянии. Лидия Ольгердовна Дымшиц заведовала в театре литературной частью. Отдавшая более тридцати лет беззаветному служению Мельпомене, она понимала, что творится после провала в душе у племянницы, и сумела убедить ее в том, что начинать восхождение в искусстве можно и со скромной роли помощницы гримера. К тому же работать в театре, пусть даже переживающем не лучшие времена, все-таки приятнее, чем в какой-нибудь забегаловке или магазине. Общение с прекрасным не может испортить, в этом Лидия Ольгердовна была твердо уверена. Каким-то чудом в театре сохранились гримеры высочайшего класса. Освоив профессию под их чутким руководством, девушка всегда заработает себе на кусок хлеба — так считала Лидия Ольгердовна.