— Она была хорошо знакома с Ириной? — спросил полковник.
— Нет. Я поняла, что они вообще знакомы не были. Да и вряд ли Краснов стал бы знакомить невесту со своей бывшей любовницей.
— Все бывает, — прозвучало на этот раз из уст майора. — Я знаю примеры, когда жена и любовница — лучшие подруги… И мужика своего за чашкой чаю обсуждают.
— Это что, из твоего опыта пример? — прищурилась Саша.
— Боже упаси! — испуганно воскликнул Андрей.
Барсуков покосился на него недовольно, дав понять, что такие вещи его не интересуют, а потом спросил у Саши:
— Как твою Веденееву разыскать, знаешь?
— Это очень просто, — ответила девушка. — Она работает в лондонском филиале Султанова.
— А в последнее время она в Питер не приезжала?
— Не знаю, — Саша пожала плечами. — Может, и приезжала. Но вряд ли она способна на убийство…
— Хватит гадать на кофейной гуще! — сказал Барсуков. — Способна, не способна… Работать надо. Надеюсь, ты понимаешь, Саша, что информация о покушении не должна просочиться в эфир? — Он строго посмотрел на дочь.
— А может, наоборот, должна просочиться? — неуверенно возразила та. — Если преступник узнает, что он ее не до смерти отравил, то, возможно, он начнет нервничать и выдаст себя?
— Знать бы только, в каких краях его искать, — хмыкнул Мелешко. — Чтобы посмотреть, как он нервничает…
— Вспомнила!.. — вдруг воскликнула Саша.
Мужчины посмотрели на нее удивленно.
— Что ты вспомнила, дочь?
— Это у Чехова, — сказала она. — У него «Драма на охоте» начинается с того, что попугай кричит: «Муж убил свою жену!» И оказывается прав, между прочим…
Глава 6
ДОГОВОР РАСТОРГНУТ
Когда Лелик Душин дозвонился до Краснова, тот категорически отверг предложение о встрече. «Я должен быть рядом с женой», — сказал он и отключил связь.
Врачи разрешили ему войти в реанимационную палату. Ярослав знал, что это хорошим знаком не считается, и готовил себя к худшему. Но то, что он увидел…
Через пять минут он покинул палату, не в силах смотреть на безжизненное тело жены, опутанное проводами, присоединенными к каким-то медицинским аппаратам — своим гудением и писком они доводили его до исступления. Он понимал: они работают, значит, Ирина жива, и есть надежда… Но звуки были невыносимы. Он почувствовал: еще немного — и он упадет в обморок.
В коридоре его ждала медсестра, она дала ему выпить какой-то темной жидкости с резким запахом. От запаха он почувствовал себя еще хуже.
— Вас ждут, — сказала сестра, с сочувствием посмотрев на него. — Пойдемте, я провожу.
Они долго шли бесконечно длинным коридором, потом сестра распахнула перед ним дверь. Он шагнул в кабинет и пошатнулся, узнав в человеке, сидевшем на черном кожаном диване, Султанова. Его лицо было закрыто ладонями.
На звук шагов Султанов выпрямился и, увидев зятя, тихо произнес:
— Держи себя в руках. Мы оба должны держать себя в руках. И верить. Если не верить — конец. Понял?
Эти слова доходили до сознания Краснова ужасно медленно. Но прежде чем он понял их, Султанов заговорил снова:
— Она всегда была разумной девочкой. Она могла открыть дверь только близкому человеку. Кому, Ярослав?
— Не знаю, — с трудом ответил Краснов. — За эти дни я понял, что так мало знаю о ней… — Он сел в кресло и опустил голову, уставившись в пол.
Тесть молчал долго. Но когда Ярослав снова поднял глаза, перед ним уже был прежний Султанов.
— Чагин занимается знакомыми Ирины, — сказал он. — Я перечислил всех, кого помню по ее детству и юности. Скажи, когда ты уезжал, с ней все было в порядке? Какое у нее было настроение?
— Настроение? — растерянно пробормотал Краснов.
Нормальное у Ирины было настроение. Такое же, как всегда при расставании. Глаза были грустными, а взгляд нежным. Как всегда, как всегда… С первого дня их знакомства. Раньше так на него не смотрел никто.
— Ничего необычного, — ответил он. — Все было, как всегда, когда она провожала меня на работу.
— Вы созванивались?
— Я звонил ей два раза… днем… А перед сном не смог дозвониться… Но я решил, что она уже заснула.
— В котором часу это было?
— Не помню точно. Часов в одиннадцать… Может, чуть позже.
Султанов вздохнул и пристально посмотрел на зятя своими узкими глазами. Тому стало неуютно.
— Я не спросил, как ты съездил, — произнес Султанов после паузы. — Есть результаты?