— Синьор, вы удивляете меня! В то время как правосудие отнимает у вас вашего капрала, с которым вас, как кажется, связывает большая дружба, вы думаете только о приготовлении обеда.
— Аппетит не имеет никакого отношения к чувствам, синьор!
— А что касается вас, Россатти, то вы, по-видимому, не понимаете, что вам грозит тюремное заключение, по крайней мере, на двадцать лет?
— Ну и что? По вашему мнению, я должен на этом основании объявить голодовку?
Не зная, что на это ответить, Чекотти молчал. Тимолеоне дружелюбно похлопал его по плечу и попросил помочь ему в приготовлении обеда:
— Наденьте-ка фартук и постарайтесь помельче нарубить петрушку, чеснок, колбасу и ветчину.
* * *Не в характере Маттео было хитрить с самим собой. Поэтому он не мог не признать, что замечательно пообедал. Несмотря на выпитое вино и коньяк, во рту у него сохранялся тонкий вкус созданного Тимолеоне фарша. Инспектор пребывал в том неестественном состоянии, когда дух как будто отделяется от тела, отяжелевшего от съеденной пищи. Начальник карабинеров спал, сидя напротив него, а Амедео, вопреки самым элементарным правилам военной дисциплины, мирно подремывал. Из караульного помещения доносился храп Иларио Бузанелы, разомлевшего от жары. Вдалеке, а может быть, поблизости — Чекотти не в состоянии был определить — пробило два часа. Полицейский встряхнулся, как собака, выходящая из воды, и постучал по столу, чтобы разбудить своих сотрапезников. Те подняли отяжелевшие веки, приоткрыв полные упрека глаза: эти миланцы никогда не научатся жить, как подобает людям! Храп в караулке прекратился. Среди наступившей тишины раздался заплетающийся голос Маттео:
— С весельем покончено, начинаются серьезные дела… Через час мы уезжаем, Россатти… Может быть, пора предупредить вашу мать?
— Она уже давным-давно все знает, синьор.
— Каким образом?
— Можете не сомневаться, что из деревни к ней были отправлены гонцы.
— В таком случае, почему она не пришла до сих пор? Где она?
Тимолеоне вмешался в разговор:
— Вы, действительно, хотите знать, где она, синьор? Ладно… Иларио!
Бузанела поторопился явиться.
— Скажи синьору инспектору, где находится Элоиза.
— Она на миланской дороге, в двух метрах от деревни, сидит со своим ружьем за насыпью.
Полицейский удивился.
— Что это ей пришло в голову? Зачем она там сидит?
— Она ждет вас.
— Меня? Но почему?
— Она собирается вас застрелить.
И Иларио любезно пояснил:
— А как же! Ведь вы отнимаете у нее сына, вот она и… понимаете?
Тимолеоне, со своей стороны, счел необходимым добавить:
— Можете себе представить, на самом солнцепеке?!
Чекотти явно было не до шуток.
— Вот что я представляю себе: вы знаете о приготовленной для меня западне и не принимаете никаких мер! По-вашему, вероятно, совершенно естественно, что на мою жизнь покушаются!
— Иларио!
— Шеф?
— Пойди и скажи Элоизе, чтобы она перестала валять дурака или я рассержусь! И отнеси ей остатки грумелло. Бедняжка, должно быть, испытывает жажду.
— Но послушайте, шеф… Мне придется пройти через всю деревню!
— Ну и что?
— Ведь жарко!
— Иларио Бузанела, считаешь ты себя карабинером, да или нет?
— Да, шеф!
— В таком случае замолчи и исполняй приказ.
— Слушаюсь, шеф.
Иларио удалился, волоча ноги. Чекотти встал.
— Благодарю за обед… Амедео Россатти, можете вы дать мне слово, что не попытаетесь убежать! Тогда я не надену на вас наручников.
— Даю вам слово, синьор инспектор.
— В таком случае, собирайтесь.
В тот самый момент, когда двое из собутыльников — полицейский уже был на ногах — с трудом поднимались со своих мест, стараясь принять вертикальное положение, в участок с шумом ворвалась вдова Габриелли, таща за собой свою очаровательную дочь Терезу, которая казалась довольно растрепанной. Тимолеоне и его гости еще не успели раскрыть рта, как синьора Габриелли начала кричать:
— Где этот полицейский из Милана?
Тимолеоне пальцем указал на Маттео. Одним движением руки вдова притянула дочь к себе, потом буквально швырнула ее на грудь инспектора. Последний только успел подумать: какую еще дьявольскую шутку задумали с ним сыграть проклятые обитатели Фолиньяцаро? Но в этот миг опять раздался голос синьоры Габриелли: