— На что это похоже, товарищ, не знаю вашей фамилии?! — закричал Донев. — Вы что, за убийц нас принимаете? Я главный бухгалтер завода...
— Не дают снять отпечатки, — объяснил Пенчев.
— Успокойтесь, товарищи, — сказал Влахов. — Вам не на что обижаться. Вы входили в эту комнату, трогали разные предметы. Мы должны знать ваши отпечатки пальцев, чтобы отличить их от следов... убийцы.
— Но... Вы уверены, что Стефку убили? — не выдержала Донева.
— Я пока еще ни в чем не уверен... — терпеливо ответил Влахов. — Еще рано что-нибудь утверждать. Но что, если Каменов прав? Поймите, ваши отпечатки необходимы для следствия. Может быть, придется даже у вашего сына снять отпечатки.
— У Любчо?! — испуганно вскрикнула Донева.
— А почему бы и нет? Это не больно. Ему даже будет интересно.
— Ну, если так, — пробормотал Донев. — А я подумал...
Они вышли, и Влахов нанялся гардеробом — святая святых каждой женщины. Там висело с десяток платьев — и старых, и совсем новых. Почти все из дорогих материй. Не меньше было и туфель — Все элегантные, на высоких, тонких каблучках.
Видимо, все свои деньги Якимова тратила на туалеты. А почему бы и нет: одинокая женщина, красивая, молодая... Если б он был одинок, ему тоже захотелось бы иметь побольше дорогих костюмов.
В выдвижном ящике с тонким нейлоновым бельем Влахов нашел портрет мужчины в стеклянной рамке. Кто это был? И почему портрет лежит здесь?
Вошел Пенчев.
— Кем любуешься?
— Спрошу хозяев. Может, знают его. А ты, Ради, осмотри дверную и оконную ручки и бутылку с рюмками. Потом я дам тебе этот портрет.
Доневы были на кухне. Отмывали руки от типографской краски. Они сразу узнали человека на фотографии. Это был Слави Каменов.
Донев попросил разрешения пойти к соседям и позвонить на завод, предупредить, что сегодня он не явится на работу. Влахов не возражал.
Пенчев раскрыл свой чемодан с дактилоскопическими принадлежностями. Мягкой щеточкой он наносил графитовый или алюминиевый порошок на гладкую поверхность. Вещи, на которых обнаруживались отпечатки пальцев, Пенчев заботливо упаковывал в коробки.
А Влахов продолжал методично, по секторам, обыскивать комнату. Он просмотрел несколько писем от родителей убитой, документы и расписки, но не нашел ничего, что подсказало бы причины преступления.
— Ах, черт возьми! — Воскликнул Пенчев.
— Что там у тебя, Ради?
— На ручке и ключе следы уничтожены одеколоном. Еще остался запах. — Пенчев наклонился над портретом и втянул в себя воздух. — То же самое и с портретом. Протирали ватой. Вот здесь, на металлической подставке, остались волокна. Ты видел где-нибудь в комнате вату?
— Нет, — ответил Влахов. — В ящике стола есть несколько склянок с лекарствами, но ваты нет нигде.
— Значит, он принес ее с собой.
— Кто «он»? — Влахов испытующе взглянул на него.
— Откуда мне знать! Я сказал так, наобум. Это твое дело установить — он или она.
Да, это действительно так...
Убийца стер свои следы ватой, а в комнате ваты нет. Одеколона — тоже. Влахов обнаружил только флакончик духов «Китайский цветок». Значит, убийца принес вату и одеколон специально или же нашел их здесь и взял с собой. Что он протирал дверную ручку — это естественно: он ее касался. Но зачем ему было протирать рамку и стекло портрета? Очевидно, это он спрятал его в гардероб. Зачем?..
— А оконная ручка? И там следы стерты?
— Нет, на ней остались отпечатки ладони и пальцев. Смазанные, но есть.
Гм... Что это значит? Может, все-таки хозяева открыли окно сегодня утром? Или это старые отпечатки и с тех пор до окна не дотрагивались? В таком случае оно и во время убийства было открыто.
Влахов наклонился над пепельницей и начал сосредоточенно рассматривать ее содержимое. В ней было пять окурков сигарет «Родопы», все со следами помады, и много пепла. Значительно больше, чем могло остаться от пяти сигарет. А при уборке из пепельницы вытряхивают все, а не только окурки.
— Займись пепельницей, — сказал Влахов.
— Уже проверил, — ответил Пенчев, — на ней есть следы. Я заберу ее с собой.
— Кроме отпечатков меня интересует ее содержимое. Нужно сделать анализ помады — та ли это помада, какую употребляла убитая. Будь поосторожнее с пеплом — не смешай. Мне кажется, здесь есть пепел от сигарет, окурки которых отсутствуют.
Вернувшись в свой рабочий кабинет, Влахов сразу же проверил у дежурных не только городского управления, но и районного, и министерства, не поступало ли сообщения от Каменова. Но оказалось, что никто, кроме Теодосия Донева, не заявлял о смерти Стефки Якимовой.