— Значит, вы считаете...
— Ты все так преподнес, что иначе и считать нельзя. Интересно! Заместитель начальника управления! Ну и дела! Начальство обалдеет. Да, темная история...
— Я хочу попросить вас, товарищ полковник... — начал неуверенно Ковачев.
— О чем?
— Не говорить пока заместителю председателя Комитета о Хаджихристове. Это еще только подозрение, не подкрепленное никакими конкретными фактами.
— Я не могу играть в прятки. Думаю, что у нас есть основания подозревать его, и буду докладывать. Конечно, не собираюсь объявлять: мы нашли убийцу и знаем, кто передает сведения. Но факты скрывать не могу. Ведь бесспорно, что он бывший супруг Якимовой и заместитель начальника управления «Редкие металлы»? Что его телефон был записан в блокноте, а потом уничтожен?
— Как раз телефон-то меня и смущает. Это не его телефон, а коммутатор управления. У Хаджихристова есть и прямой телефон. Почему он его не дал? Для «личных дел» всегда пользуются прямым телефоном.
— Что у них могло быть общего? — задумчиво произнес Марков. — Вообще, большим пробелом нашего следствия является то, что мы все еще не знаем, в какой степени, вместе или порознь, Якимова и Каменов были замешаны в шпионаже.
В свете новых данных дело об убийстве Якимовой побледнело, отодвинулось на задний план. Ковачеву не давала покоя загадка с трамвайными билетами.
— Есть еще одно новое обстоятельство, о котором я не успел вам доложить. В сумке Якимовой были найдены два трамвайных билета.
— Знаю, — прервал его Марков. — Из Бояны. Что нового выяснили в связи с ними?
— Билеты исследовали, и дактилоскопическая экспертиза не смогла найти на них отпечатков пальцев Якимовой.
— А Каменова?
— И Каменова — тоже. Только кондукторши трамвая, которая их продавала, и еще одни, едва различимые.
— Может быть, Якимова в тот вечер была в перчатках?
— Нет, в ее сумке не было перчаток. В шкафу найдена только пара зимних. И ее хозяйка утверждает, что Стефка не носила летом перчаток.
— И что же из этого можно заключить? — спросил Марков,
— Что билеты попали в сумку Якимовой, хотя она и не касалась их.
— Вот спасибо. Очень умно! Как происходят эти таинственные вещи? Не забывай, что время ее смерти установлено именно на основании этих билетов.
— Не только это. Они являются главным доказательством того, что она была в Бояне, — они и таинственный голос, который мне кажется очень заинтересованным и поэтому подозрительным.
— Хорошо, Асен, только мне кажется, что тебе одному будет трудно. Возьми на подмогу Радко. Он сейчас свободен. Пусть проходит у тебя практику. Мне кажется, это надежный и умный паренек. Кроме двух убийств, сейчас тебе придется вплотную заняться господином, то есть, пардон, товарищем Хаджихристовым. Только чур! — Марков прижал палец к губам. — Действуй очень осторожно. Ни в коем случае он не должен заподозрить, что мы им интересуемся. Это важная птица. И не предпринимай против него никаких мер, не посоветовавшись со мной.
Когда полковник Марков предложил ему в помощники младшего лейтенанта Радко Радкова, только дисциплина и уважение, которое он испытывал к старому чекисту, помешали Ковачеву воспротивиться. По его мнению, Радков не подходил для этой ответственной задачи. Он был самым молодым сотрудником в их отделе, пришел в контрразведку сразу после армии, работал не больше полугода и до сих пор выполнял только незначительные третьестепенные задачи. Дейнов за глаза называл его «сосунком». Но Дейнов только себя считал способным разведчиком.
Однако уже первый доклад Радкова заставил подполковника Ковачева переменить свое мнение о нем.
— Когда вы успели собрать все эти сведения? — спросил он своего помощника.
Радков покраснел от похвалы.
— Вы были комсомольском активистом? — спросил неожиданно Радков.
— Нет, а что? — ответил удивленно Ковачев.
— Если бы были, вы бы не удивлялись. Я привык к беготне. Вся моя жизнь с тех пор, как я себя помню, протекала в беготне. Все меня куда-то посылали. То от районного комитета, то от городского. Теперь здесь. И всегда — срочно, быстро!
Радков установил некоторые интересные данные, касающиеся жизни Петра Хаджихристова. В Германии, помимо учения, он усиленно занимался контрабандой табака. Вел разгульный образ жизни, проводил время в кутежах. Но у людей, с которыми был в концлагере, оставил самое лучшее впечатление. Одну из рекомендаций в партию ему дала Донка Михайловска, член партии с нелегального периода. Через несколько месяцев после этого он женился на ней. Но она умерла в 1950 году. Он женился вторично в 1956 году на Стефке Якимовой, только что окончившей институт. Очевидно, они полюбили друг друга за год-два до этого, еще в то время, когда она была его студенткой. По всему было видно, что женщины — главная слабость Хаджихристова. После одной скандальной любовной истории его чуть не исключили из партии, но потом ограничились строгим выговором. Хаджихристов везде повторял и подчеркивал, что он — бывший узник концлагеря.