— Тот, которого мы допрашивали? – прервал его Марков. — Хорошо, если ты неправ. Иначе... здорово мы влипли!
— А другой... другой похож на ее покойного дядю. Об этом она сказала Слави Каменову. Поэтому он ездил в Пазарджик за фотокарточкой. Чтобы опознать его по ней. Поэтому и показывал ее Лозенскому.
— А как ты объяснишь тот факт, что Лозенский его не узнал?
Ковачев пожал плечами. Это, действительно, было странно. И вместо ответа спросил:
— Что вы скажете о моей версии?
— Версия!.. Ты знаешь итальянскую поговорку «se non è vero, è ben trovato»[1]? Твоя версия не только не «vero», но и не «ben trovato»!
Ковачев не был убежден в достоверности своего предположения. Но оно все-таки предлагало какое-то решение. А полковник отбросил его бесцеремонно, с издевкой.
— Мне интересно услышать ваше толкование.
— Ты что, рассердился, что ли? Твое интеллигентское самолюбие задето. Извини, пожалуйста.
— Я все-таки хочу услышать...
— Мне кажется, что это его работа.
— Кого?
— Попканджева. Умер? Знакомый номер. Немало полицейских садистов пыталось Девятого сентября заметать следы.
— Вы допускаете...
— Допускаю. Нам надо проверить обстоятельства, при которых «погиб» этот тип. С этого и начнем.
И, не теряя времени, полковник схватил телефонную трубку и начал давать указания.
Первая неудача постигла их в кадровом архиве министерства. Сообщили, что до Девятого сентября 1944 года в бывшей Дирекции полиции не было служащего по имени Петр Василев Попканджев.
— Что это значит? — крикнул Марков. — Я могу понять, что его нет, после того как он умер. Но до этого!
Он позвонил начальнику архива.
— Чтобы через пятнадцать минут личное дело Попканджева лежало у меня на столе. Если вы его не принесете, я сам приду его искать. Только тогда... смотрите!
Наконец испуганная сотрудница принесла личное дело. Оказалось, они искали его на букву «П», а оно помещалось на букву «К». Попканджев был записан как «поп Канджев».
На внутренней стороне папки была приклеена фотокарточка большого формата.
— Возьми ее и — в управление «Редкие металлы», — сказал Марков, — прежде всего мы должны узнать, ее ли показывал Каменов Лозенскому, и не узнает ли Лозенский сейчас, кто на ней снят.
Ковачев осторожно отклеил фотокарточку.
— Прежде чем пойти в управление, я зайду еще кое-куда. Не забывайте, что сейчас 1963 год, а фотография сделана двадцать три года тому назад.
Через два часа Ковачев сидел в кабинете начальника отдела кадров управления «Редкие металлы». Лозенский рассматривал фотокарточку, то отодвигая ее, то приближая к глазам.
— Кажется, тот же, — произнес он наконец. — Мне показывали другую фотокарточку, но человек снят тот же.
— Вы уверены?
— Уверен... Абсолютно не уверен, но мне так кажется.
— Ну и как же, такой человек работает у вас в управлении? — спросил Ковачев.
— Нет, у нас такого нет.
— Хорошо. Позовите, пожалуйста, всех сотрудников вашего отдела.
— В нашем отделе немного сотрудников, одна Гаврилова. Данче-е!.. — громко крикнул Лозенский.
Гаврилова, которая работала в соседней комнате, тут же пришла.
Она тоже сосредоточенно и с интересом рассматривала фотокарточку, но не припоминала никого из работающих в управлении, кто был бы похож на снятого на ней человека.
— А сейчас, товарищи, прошу вас, заприте дверь, чтобы не вошел какой-нибудь незваный гость, и будьте внимательны. Проделаем маленький эксперимент.
Ковачев разложил на столе несколько фотографий. Дело в том, что, прежде чем явиться сюда, он велел переснять, увеличить и размножить все имеющиеся у них фотографии Попканджева. После чего попросил художника министерства дорисовать на них некоторые детали по его указанию. Художник улыбнулся понимающе и взялся за кисть. Ковачев не мог сдержать улыбки, наблюдая, с какой ловкостью и вдохновением художник преображал лицо Попканджева.
Теперь с разложенных на столе фотокарточек на них смотрел один и тот же человек. И в то же время снимки разительно отличались друг от друга, словно это была фантастическая галерея портретов близнецов: один с пышными усами, другой — с тонкими, третий с маленькой бородкой, плешивые и с поседевшими волосами, морщинистые и заплывшие жиром.
— Ну, как... Узнаете?
— Подожди, товарищ. На кого первого смотреть?
— Этого я как будто знаю, — возбужденно сказала Гаврилова, взяв в руки одну из фотокарточек.