Ковачев посмотрел в открытое окно. Звезды постепенно гасли, бледнели. Светало.
Он заснул.
Разбудил его голос жены. Она ругала сына за то, что он ничего не ест.
Было уже семь часов.
Ковачев вскочил, бодрый, как будто проспал всю ночь. Забыв усталость и напряжение прошедших суток, он думал о предстоящем дне. И вид у него был довольный и счастливый.
— Ну, вы, наконец, кончили? — спросила жена.
— Нет, сегодня кончаем.
— Тогда...
Она колебалась. Очень уж часто не сбывались их планы. Вдруг опять случится «что-нибудь неожиданное»?
— Тогда... Хочу пригласить на сегодняшний вечер гостей.
— Пригласи. Я в твоем распоряжении.
Когда он пришел в министерство, не было и восьми. В проходной ему сказали, что полковника Маркова еще нет.
Но не успел он выкурить сигарету, как зазвонил телефон. Марков звал его к себе.
Он был в новом костюме, в белой рубашке и даже при галстуке. Гладко выбрит, аккуратно причесан.
Ишь ты, бай Крыстьо, разоделся, как никогда, даже моложе стал. Если бы ему еще похудеть килограммов на десять, он мог бы сойти за «элегантного мужчину средних лет».
— Задержался в парикмахерской, — извиняющимся тоном сказал Марков. — Ведь у нас сегодня праздник! Надо приодеться для гостей, которых будем принимать. А ты садись! Чего торчишь? Поговорим. Подождем, пока придет председатель Комитета.
Оба закурили. Помолчали, словно им не о чем было говорить.
— Знаешь, Асен, о чем я думаю?
— О предстоящем аресте.
— Нет. Я вчера вечером составил его план. Я думаю о другом. Сейчас явлюсь к начальству. Оно будет спрашивать меня о каких-нибудь подробностях. Ведь ты же знаешь, начальство любит задавать вопросы. А мне не все ясно. Точнее, хочу услышать и твое мнение.
— Спрашивайте, — улыбнулся Ковачев. — Ведь вы же начальство.
— Ты прав. Выходит, что каждый спрашивает, кого может... — Полковник на мгновенье замолчал. — Скажи, что ты думаешь о трамвайных билетах, найденных в сумке Якимовой?
Да, Ковачев не раз думал об этом. И ясность пришла только сегодня ночью.
— Я убежден, что это провокация с целью направить следствие по ложному пути, фальсифицировать улики.
— Так, так... До сих пор я согласен. А когда, по-твоему, была убита Якимова?
Когда была убита? Вопрос полковника показывает, что и он связывает билеты с убийством.
— Ее судьба была решена тогда, когда она наткнулась в управлении на Попканджева. Тогда же или позже они договорились, что он придет к ней домой. Она ждала его к девятнадцати часам, в воскресенье. Поэтому так спешила выпроводить Скитального.
— Значит, она вообще не выходила из дома, — добавил Марков. — А Скитальный высматривал ее и Каменова. Дядю же он не знал.
— Именно. Пока Скитальный дежурил в подъезде, Якимова была убита. Попканджев сразу понял, какая сложилась для него благоприятная обстановка. Хозяев нет. Никто не подозревает о его существовании. От Якимовой он узнал об ее отношениях с Каменовым. И дядя задушил племянницу.
— С этим я согласен, — кивнул Марков. — Но необъяснимое начинается дальше. Для чего ему понадобилась эта рискованная операция с билетами?
— Чтобы «подсказать» путь следствию. Из разговора с Якимовой он понял, что у Каменова будет алиби. Конечно, он не подозревал, что Стефка сказала своему приятелю о встрече с ним. И он решает, чтобы не слишком копались в этой истории, преподнести следствию убийцу. Конечно, он останавливает свой выбор на Каменове. Мотивы убийства — ревность. Он берет из записной книжки телефон и адрес Каменова, берет его фотографию, запирает комнату и уходит. Звонит Каменову из автомата неподалеку от его дома. И ждет. Потом следит за ним до Бояны. А на обратном пути покупает два билета. Он, конечно, в перчатках. Он знает возможности дактилоскопии и не любит оставлять отпечатки пальцев... Но ему не знакомо учение Павлова о динамическом стереотипе. Иначе он скрутил бы билеты трубочкой. Убедившись, что у Каменова нет алиби на время с десяти до двенадцати, он приступает к осуществлению следующей части своего плана. Он знает, что Доневы придут усталые, сразу лягут и заснут. Выжидает и к двенадцати часам или немного позднее — ключ он захватил с собой — входит во второй раз в комнату Якимовой.
Ковачев на минуту умолк.
Этот момент как-то не вязался со стройной версией. Было странно, что Попканджев решился войти второй раз в квартиру Доневых после того, как они вернулись.
— Ему повезло, что он не разбудил Доневых.
— Повезло Доневым, — хмуро за метил Марков.
— Иначе было бы еще три трупа.
— Он кладет билеты в сумку. Они — веское доказательство того, что Якимова была в Бояне и вернулась после одиннадцати часов, а это значит, что она была убита в то время, когда у Каменова нет алиби. Он прячет в гардероб портрет, чтобы подумали, что Якимова спрятала его от какого-нибудь соперника Каменова. Тогда же, очевидно, он вытер следы одеколоном. Но зачем он выбросил окурки «Бузлуджи», я не могу понять. Может быть, это было сделано с целью создать непонятные улики, запутать следствие?