– Какое романтическое вступление!
– Значит, теперь тебе захотелось не только мелодрамы, но и романтики? Что это на тебя нашло, Хэммонд?
Хэммонд задумался. На самом деле он был почти готов согласиться на ее предложение, и не потому, что хотел Стефи, а потому, что надеялся, что близость с ней поможет забыть прошлую ночь и облегчит острое чувство потери, которое не давало ему покоя с тех самых пор, как он проснулся в своем загородном доме и обнаружил, что его гостья исчезла.
Пока он размышлял об этом, на столе зазвонил телефон.
– Тебе повезло, Хэммонд. – Стефи невесело рассмеялась. – Считай, что фортуна тебе улыбнулась. Этот звонок спас тебя от зверского изнасилования.
С этими словами она повернулась и вышла в прихожую, где остались ее вещи, а Хэммонд потянулся к трубке.
– Алло?
– Привет, Хэммонд. Это Монро.
Впрочем, прокурору округа не было необходимости называть себя. У него был такой громкий голос, что не узнать его было просто невозможно. Казалось, он постоянно разговаривает с помощью мегафона, и Хэммонд, невольно поморщившись, потянулся к регулятору громкости, чтобы не повредить барабанные перепонки.
– Что скажете, Монро? Стоило мне на одну ночь уехать из города, как здесь начало твориться черт знает что!
– Так ты в курсе?
– Да, Стефи мне рассказала.
– О, она обожает быть в центре событий.
Хэммонд опасливо покосился в направлении прихожей, где Стефи, приплясывая на одной ноге, сражалась с ремешками босоножек на шпильках, и, повернувшись к двери спиной, слегка понизил голос:
– Похоже, она уверена, что это дело поручат ей.
– Ты хочешь, чтобы это дело досталось Стефи?
Хэммонд неожиданно почувствовал, как неприятно липнет к телу его мокрая от пота рубашка. Когда же он успел так вспотеть? В задумчивости Хэммонд потер лоб и обнаружил, что он тоже покрыт испариной. И он знал причину. Вчера днем он сам встречался с Лютом Петтиджоном в отеле «Чарлстон-Плаза».
Монро Мейсон должен был непременно об этом знать. И сейчас настал самый подходящий момент, чтобы сказать ему все.
Но, тут же подумал Хэммонд, к чему торопиться? И почему, собственно, он должен рассказывать прокурору о своей встрече с Петтиджоном? Ведь это не имеет никакого отношения к убийству, к тому же их встреча была короткой. Хэммонд приходил к Петтиджону задолго до предполагаемого часа смерти последнего и ушел, оставив его в добром здравии.
Никаких особых причин рассказывать об этом Мейсону Хэммонд не видел. Ни Мейсону, ни Стефи. Сообщив им об этом случайном совпадении, он ничего не выигрывал, а потерять мог многое.
Вытерев лоб рукавом рубашки, он сказал:
– Я хочу сам заниматься этим делом. Его наставник гулко хмыкнул в трубку.
– Считай, оно у тебя в кармане.
– Спасибо, босс.
– Не благодари меня, сынок. Я решил поручить это дело тебе еще до того, как ты меня об этом попросил.
– Я высоко ценю ваше доверие, сэр…
– Перестань подлизываться ко мне, парень, – рассердился Мейсон. – В конце концов, я принял это решение не только потому, что мне так захотелось. Ты получил это дело еще и потому, что об этом просила меня вдова Петтиджона. Ты не поверишь, но она звонила мне каждые полчаса.
– Зачем?
– Я же сказал!.. Она просила или, лучше сказать, требовала, чтобы именно ты отправил в тюрьму убийцу ее мужа.
– Я весьма признателен миссис Петтиджон за оказанное доверие.
– Хватит молоть чепуху, Хэммонд! – снова одернул его Мейсон. – Эти твои вежливые слова – сплошная липа, а липу я чувствую за версту. Я так стар, что мне иногда кажется, будто я сам ее изобрел… Так на чем я остановился?
– На вдове.
– Ах да, верно… Так вот, Лют погиб, но Дэви, похоже, вполне достойна своего муженька. Во всяком случае, в умении оказывать давление ей не откажешь. Она способна устроить серьезную бучу, по крайней мере в масштабах округа, поэтому, чтобы избавить прокуратуру от скандальной известности и плохой прессы, я пообещал, что поручу это дело тебе…
Хэммонд машинально кивнул, думая о том, что это громкое дело может оказаться чертовски важным для его карьеры. В прокуратуре такие дела называли «паровозами», однако трагическая смерть Петтиджона была скорее космической ракетой, способной вознести его на небывало высокую ступень карьеры. В самом деле, ведь речь шла не о рядовом убийстве никому не известного лица. В округе, да и во всем штате, пожалуй, не было такого человека, который бы не слышал имени Петтиджона, хотя его известность была весьма и весьма сомнительного свойства. Делец, политик, финансовый воротила, просто очень влиятельный человек, он был своего рода местной знаменитостью, и любой работник прокуратуры мог только мечтать о таком деле. Разумеется, Хэммонд чувствовал бы себя еще лучше, если бы Мейсон позабыл упомянуть о неожиданном заступничестве Дэви Петтиджон, однако это были такие мелочи, из-за которых и расстраиваться-то не стоило. Каким бы путем он ни получил это дело, теперь оно принадлежало ему.
Хэммонд давно нуждался в чем-то подобном, и у него не было ни малейшего сомнения в том, что он идеально подходит для этого задания. За время своей службы в прокуратуре он расследовал уже пять убийств и во всех случаях добился самого сурового приговора, за исключением одного дела, когда обвиняемому удалось уйти от ответственности, сознавшись в наименее тяжком из вмененных ему преступлений. Чуть не с того самого дня, когда он сделал решительный выбор между защитой и обвинением, Хэммонд готовил себя именно для такого масштабного и громкого дела и теперь был вооружен не только желанием довести его до победы, но и соответствующими знаниями, опытом, подготовкой.
Суд над убийцей Люта Петтиджона фактически гарантировал ему кресло прокурора округа.
Итак, дело было у него в кармане. Мейсон был на его стороне, вдова тоже поддержала его кандидатуру, и Хэммонд снова подумал о том, сказать или не сказать боссу о его субботней встрече с Петтиджоном. Этот пустяк мог все испортить. А как будет обидно, если правда всплывет, когда он будет в двух шагах от победы!
– Послушайте, Монро…
– Не благодари меня, сынок. У тебя впереди немало бессонных ночей.
– Да нет, я не это хотел сказать, хотя и это тоже. Просто…
– Что?
Хэммонд заколебался.
– Нет, ничего, – промолвил он наконец. – Мне не терпится как можно скорее начать…
– Что ж, я рад за тебя, – сказал прокурор. – Впрочем, есть одно обстоятельство, которое несколько умерит твой пыл. Тебе придется работать вместе с Рори Смайлоу. Ты не имеешь ничего против?
– Нет.
– Врешь.
– Я не собираюсь ни брататься с ним, ни выяснять с ним отношения. Единственное, что мне необходимо, – это гарантия того, что он готов сотрудничать.
– Вообще-то он уже начал враждебные действия…
– Что это значит?
– Сегодня днем мне звонил начальник полиции Крейн. Смайлоу настаивал, чтобы надзор за этим делом поручили Стефи Манделл. Но я сослался на желание вдовы.
Политические интриги всегда доставляли Мейсону удовольствия гораздо больше, чем собственно служение закону. Хэммонду это не особенно нравилось, однако он отдавал себе отчет, что человек, занимающий должность окружного прокурора, просто не может не быть дипломатом, так как улаживать проблемы с казначейством, администрацией округа и правительством штата приходится именно ему. Политика и правосудие были частью работы Мейсона, и никто не был виноват в том, что с годами первое стало нравиться ему гораздо больше, чем последнее.
– Наша Дэви Петтиджон не теряла времени даром и позвонила не только мне, но и Крейну. Она потребовала, чтобы Смайлоу нашел убийцу, а ты упрятал его за решетку. Вот каким путем это дело попало к тебе.
Хэммонд невольно поморщился. Он чувствовал себя как на приеме у зубного врача, который только что вкатил ему порцию обезболивающего.