– Хорошо, только перейдем в кабинку – там мы сможем поговорить без помех.
Хэммонд галантно протянул руку и помог Лоретте спуститься с высокого табурета. Если бы он этого не сделал, Лоретта могла бы упасть, так как колени ее подогнулись, едва только она коснулась ногами пола. Очевидно, бокал, что остался на стойке, был далеко не первым за сегодняшний вечер.
Ведя Лоретту под руку к свободному полукабинету, Хэммонд вдруг подумал о том, как бы ему не пришлось впоследствии пожалеть о том, что он собирался сделать, однако, как он и сказал, сюда его привела необходимость. И, по правде говоря, иного выхода Хэммонд не видел.
Усадив Лоретту за столик, он вернулся к бару и заказал две порции черного «Джека Дэниэлса»: одна порция – неразбавленное виски, другая – с содовой и льдом, для Лоретты. Поставив виски на столик, он сел на стул напротив нее и внимательно посмотрел на свою собеседницу.
– За тебя! – Лоретта слегка кивнула ему и сделала большой глоток. Виски ее подбодрило или, по крайней мере, придало сил, поскольку она сразу выпрямилась и взглянула на него почти осмысленным взглядом. – Ты неплохо выглядишь.
– Спасибо на добром слове.
– Нет, Хэммонд, я серьезно. Правда, ты всегда выглядел хорошо, но сейчас ты просто цветешь. Хотела бы я знать, почему вы, мужчины, с годами становитесь только привлекательнее, в то время как мы, женщины, стареем и дурнеем.
Хэммонд улыбнулся, жалея, что не может ответить комплиментом на комплимент. Лоретте только недавно исполнилось пятьдесят, но выглядела она значительно старше.
– Нет, ты определенно красивее своего папаши, – добавила Лоретта, прищурившись. – А Престон Кросс всегда казался мне одним из самых красивых мужчин в городе.
– Еще раз спасибо. Лори.
– Вы не ладите с ним именно потому, что…
– Мы с ним ладим. У нас с отцом нет никаких проблем. Она отмела его возражения быстрым движением головы.
– Вы не ладите, потому что Престон тебе завидует. Хэммонд фыркнул.
– Говорю тебе – завидует! – повторила Лоретта не терпящим возражений тоном, который бывает свойствен только проповедникам и горьким пьяницам. – Он боится, что ты превзойдешь его, достигнешь большего, чем сумел добиться он. Ты можешь стать более богатым, более влиятельным, более знаменитым, – чем он, а Престон терпеть не может людей, которые в чем-то его превосходят.
Хэммонд покосился на свой стакан. Ему совсем не хотелось пить, к тому же пару часов назад он уже выпил один бурбон со Стефи и Смайлоу и до сих пор чувствовал что-то вроде легкой тошноты. А может быть, дело было вовсе не в виски, а в тех проблемах, которые он пытался решить…
– Я пришел сюда не для того, чтобы говорить о своем отце, – сказал он с легким раздражением.
– Я помню, помню… «Необходимость»! – передразнила Лоретта. – Кстати, как ты меня разыскал?
– Просто позвонил по твоему последнему номеру, какой у меня был. Лоретта вздохнула.
– Там сейчас живет моя дочь.
– Но ведь это твоя квартира…
– Моя-то моя, только Бев платит за нее уже несколько месяцев. В конце концов она сказала, что если я не возьму себя в руки, то она меня вышвырнет. И вот я здесь…
Теперь Хэммонду стала понятно, почему Лоретта выглядит такой растрепанной и несвежей, и от этого ему стало совсем скверно.
– И где ты теперь живешь? – поинтересовался он.
– За меня не волнуйся, красавчик. Я пока еще могу о себе позаботиться.
Щадя ее самолюбие, Хэммонд промолчал и не стал допытываться, живет ли она просто на улице или в приюте для бездомных. Вместо этого он сказал:
– Бев направила меня сюда. Она знает, что ты бываешь здесь чаще всего.
– Бев работает медсестрой в отделении интенсивной терапии, – неожиданно похвасталась Лоретта безо всякой видимой связи с предыдущим.
– Это отлично, – кивнул Хэммонд. – Твоя Бев – молодчина!
– Да… – Плечи Лоретты поникли. – Она сумела кое-чего добиться, даже несмотря на то, что у нее такая мать.
Оспаривать это утверждение было трудно, и Хэммонд промолчал. С каждой минутой в нем нарастали жалость и какая-то непонятная неловкость, и, чтобы не встречаться с Лореттой глазами, он принялся рассматривать табличку «Не работает», приклеенную скотчем к столу рядом с рычажком музыкального автомата.
– Я горжусь ею, – тихо сказала Лоретта, имея в виду дочь. Хэммонд кивнул.
– А она смотреть на меня не хочет!
– Мне кажется, ты ошибаешься, – мягко возразил он. – Бев просто…
– Нет, она меня ненавидит, и я не могу ее за это винить, – сказала Лоретта с неожиданной решимостью. – Я разочаровала ее, Хэммонд. – Ее глаза наполнились слезами. – Я всех разочаровала и подвела. Тебя в особенности…
– В конце концов мы взяли этого подонка. Лори. Когда-то Лоретта Бут работала в полицейском управлении Чарлстона и была на хорошем счету, но пристрастие к виски в конце концов погубило ее. Пить же она начала после гибели мужа, который на полном ходу врезался на своем «Харлее» в опору моста. Официально эта смерть была отнесена к разряду обычных дорожно-транспортных происшествий, но в личной беседе с Хэммондом Лоретта призналась, что изменяла мужу. Неужели он предпочел смерть жизни с ней? Этот вопрос преследовал ее неотступно.
Примерно в то же самое время или даже чуть раньше она начала разочаровываться и в полицейской работе, а может быть, это разочарование было следствием разваливающейся семейной жизни. Как бы там ни было, Лоретта создавала себе проблему за проблемой, и в конце концов ее с позором уволили.
Правда, сдалась она не сразу. После увольнения из полиции Лоретта сумела получить лицензию частного детектива и некоторое время работала довольно успешно, но и это продолжалось недолго. Виски делало свое дело. К Лоретте обращались все реже, и вскоре она была вынуждена прикрыть лавочку. Оказавшись без работы и практически без средств, она влачила жалкое существование, перебиваясь тем, что ей удавалось выклянчить у дочери и у старых друзей.
Это было тем более печально, что Хэммонду Лоретта всегда нравилась. Когда он закончил юридический колледж и поступил на работу в престижную адвокатскую фирму, она первой стала называть его Прокурором, и Хэммонд никогда не забывал, какую уверенность в своих силах вдохнуло в него это слово.
Когда Хэммонд действительно перебрался в окружную прокуратуру, он часто привлекал Лоретту для расследования сложных дел, хотя у них в штате были свои дознаватели. Даже когда из-за пристрастия к алкоголю надежность Лоретты как работника стала вызывать некоторые сомнения, он продолжал прибегать к ее услугам сначала из чувства дружеской привязанности, а потом – из жалости.
Когда-то Лоретта Бут была одним из лучших сыщиков во всем полицейском управлении. У нее были инстинкты и нюх гончей собаки, и сбить ее со следа было практически невозможно. Помимо этого она была наделена сверхъестественной способностью добывать необходимую информацию, словно какой-то незримый голос указывал ей, куда пойти и кого спросить. Даже свои кажущуюся хрупкость и болезненность Лоретта сумела превратить в оружие; большинству людей она не казалась опасной, и многие из тех, кому она сумела внушить доверие, откровенно говорили с ней на самые разные темы. Со своей стороны Лоретта была достаточно умна, чтобы отсекать ненужную информацию и оставлять то, что было существенным и важным. Однако, несмотря на все ее таланты и способности, жалкое состояние, в котором застал ее Хэммонд сегодня, внушило ему некоторые опасения относительно того, разумно ли будет поручить Лоретте дело, от которого зависело слишком многое. Только доведенный до отчаяния человек мог прибегать к помощи алкоголички и надеяться, что она не продаст все его секреты за бутылку виски.
Но стоило ему подумать о Юджин, и он понял, что положение критическое.
– У меня есть для тебя кое-какая работа. Лори, – сказал он, и Лоретта поглядела на него круглыми глазами.
– Разве сегодня первое апреля? – спросила она наконец.
– Нет, сегодня не День дураков, но я, возможно, действительно спятил, если решил доверить тебе такое важное дело.