- Ты намекаешь, что мне пора свалить?
- Я не намекаю - я прямо говорю.
Она посмотрела на его перебинтованную руку.
- Как зовут врача, который делал тебе перевязку?
- Ты все равно его не знаешь. Мы вместе учились. Он был мне кое-чем обязан...
- Как все-таки его имя?
- Какая тебе разница?!
- Почему ты не обратился в полицию? Ведь вооруженное нападение на сотрудника прокуратуры - это не шутка! Ты это знаешь лучше других.
- Понимаешь, Стефи, - терпеливо проговорил Хэммонд, - даже если бы я обратился в полицию, они никогда бы не сумели найти этого бандита. Я не успел его рассмотреть. Я даже не знаю, был ли он белым или черным, высоким или низким, толстым или худым, лысым или с патлами до пояса. Во-первых, в этом дурацком переулке было слишком темно, а во-вторых... Во-вторых, все произошло слишком быстро. Единственное, что я по-настоящему видел и запомнил, - это блеск его ножа, которым он пытался меня пырнуть. Это произвело на меня такое сильное впечатление, что я думал только о том, как бы поскорее унести ноги, а не о том, как выглядит нападавший.
Как видишь, писать заявление в полицию совершенно бессмысленно. Копы заведут дело, подошьют мое заявление, и на этом дело закончится. У полиции есть дела поважнее, а главное - поперспективнее. У меня, кстати, тоже...
Хэммонд повесил себе на шею перевязь и, морщась и помогая себе здоровой рукой, продел раненую руку в петлю.
- А теперь, - добавил он, - может быть, ты все-таки уйдешь, чтобы я мог спокойно принять душ и позавтракать?
- Разве ты не хочешь, чтобы я тебе помогла? Ведь руку нельзя мочить.
- Спасибо, думаю, я сам справлюсь. Но Стефи не спешила уходить. Еще раз оглядевшись по сторонам, она неожиданно предложила ему взять выходной.
- Посиди дома, приди в себя, - сказала она. - А где-то часа в два я загляну к тебе снова, сварганю обед и заодно расскажу, что мы сумели узнать у этого парня.
Хэммонд в это время стоял у комода и рылся в нижнем ящике, где лежала целая коллекция старых, чуть не до дыр заношенных маек, которые он обожал носить дома. Вот и сейчас он выбрал одну из них и, неловко прижав к груди здоровой рукой, повернулся к ней.
- Какого парня? - рассеянно спросил он.
- Ох, я же забыла тебе рассказать! - Стефи хлопнула себя по лбу. - Когда я увидела тебя в таком виде, у меня напрочь вылетело из головы, зачем я к тебе приехала. Слушай: когда я уже ехала на работу, Смайлоу позвонил мне на сотовый и сказал, что в нашей городской тюрьме сидит один парень...
Улыбка Хэммонда погасла, но он продолжал прижимать к груди свою майку.
- Бьюсь об заклад, в нашей городской тюрьме этого добра полным-полно. О ком именно ты говоришь?
- О том, который приходится Юджин Кэрти сводным братом! - с торжеством объявила Стефи.
Хэммонд смертельно побледнел и покачнулся, выронив майку. Стефи решила, что от боли ему стало плохо, но, прежде чем она успела прийти к нему на помощь, Хэммонд схватился здоровой рукой за угол комода и выпрямился.
- Если ты собираешься в таком виде идти на работу, то ты просто сумасшедший, - без обиняков заявила ему Стефи. - Посмотри на себя: ты бледен, как простыня, того и гляди свалишься где-нибудь по дороге. Твоя рука...
- Оставь мою руку в покое!
- Не ори на меня!
- А ты перестань кудахтать! Можно подумать, что я смертельно болен - так ты обо мне заботишься.
- Но ты действительно болен. Ножевое ранение - это не баран чихнул.
- Я же сказал, что это пустяк, я в порядке. Расскажи лучше, что это за парень, который называет себя братом Юджин... Юджин Кэрти.
- Его зовут Бобби Бримбл, или что-то в этом роде.
- За что он попал в тюрьму?
- Смайлоу не успел мне этого рассказать. Я дала отбой и поехала прямо к тебе.
- Что он знает о...
- Хэммонд, перестань! Это не я тебя, а ты меня подвергаешь допросу с пристрастием. Я знаю только, что этого парня зовут Бобби Бримбл или Тримбл и что он называет себя братом нашей красотки. Его арестовали вчера вечером, и он сразу принялся названивать этой Юджин Кэрти. Один из охранников случайно слышал, как он наговаривал свое сообщение ей по телефону. Бобби назвал имя Юджин Кэрти, а охранник, зная, что она как-то связана с убийством Петтиджона, сообщил Смайлоу.
Хэммонд поднял с пола оброненную им майку и, сунув обратно в ящик комода, задвинул его резким движением.
- Знаешь что, не уходи, - сказал он примирительным тоном. - Мне будет трудно вести машину одной рукой, так что я, пожалуй, напрошусь к тебе в попутчики. Ты можешь немного подождать? Через пять минут я буду готов.
Пока он одевался, Стефи спустилась на первый этаж, чтобы позвонить Смайлоу и объяснить, почему она задерживается.
- Говоришь, на него напали? - переспросил Смайлоу.
- Он так утверждает.
Смайлоу немного подумал, потом спросил:
- У тебя такой голос, будто ты.., ему не доверяешь.
- Нет, я ему верю, просто... - Стефи задумчиво поглядела на дверь чулана, возле которой стоял объемистый пакет для мусора, битком набитый окровавленными полотенцами и кусками марли. - Просто мне кажется странным, что Хэммонд не захотел заявить о нападении в полицию. Он, конечно, бодрится, но вид у него...
- Может быть, ему просто стыдно, что он вел себя так неосторожно?
- Может быть. - Стефи пожала плечами. - В общем, мы будем минут через пятнадцать.
Она ничего не сказала ему о "знакомом враче", хотя ей было совершенно очевидно, что это - ложь, к тому же не очень умелая. Хэммонд никогда не умел лгать, этому ему следовало поучиться хотя бы у той же Кэрти, которой он так восхищался.
Тут Стефи мысленно нажала на тормоза и несколько секунд стояла неподвижно, глядя прямо перед собой. Она практически ничего не видела, взгляд ее был расфокусирован, а в мозгу роились десятки невероятных, невозможных предположений, догадок, интуитивных прозрений. Задержаться на чем-нибудь одном Стефи была просто не в состоянии - ловить эти мысли было все равно что пытаться поймать за хвост комету.
Наверху послышались скрип двери и шорох шагов - Хэммонд спускался вниз.
Почти не отдавая себе отчета в своих действиях, Стефи с быстротой молнии метнулась к мусорному мешку и, выхватив оттуда одно из полотенец с пятнами крови, быстро затолкала его в свою сумку.
Когда Хэммонд спустился в прихожую, Стефи, приплясывая от нетерпения, ждала его у входной двери.
***
Бобби Тримбл был сильно напуган, но все же старался держать себя в руках, чтобы не обнаружить свой страх перед копами. Проклятые ублюдки, думал он, стискивая зубы. Черта с два они дождутся его признания, не на таковского напали!
Своим незавидным положением Бобби был обязан Элен Роджерс - разжиревшей старой деве, глупой, как пробка, учительнице из Индианаполиса. То, что именно она был виновна в его неприятностях, он расценивал как личное оскорбление. Кто она вообще такая и что о себе воображает? Он и соблазнил-то ее потому, что сделать это было проще простого - она сама влезла в расставленный капкан и сама помогла захлопнуть дверцу. Бобби едва не заснул, пока говорил ей положенные в таких случаях вещи и совершал подобающие ситуации поступки. Глупая курица! Кто мог предположить, что эта невзрачная, сексуально озабоченная дура станет для него роковой женщиной в буквальном, а не в переносном смысле слова?
Накануне вечером Бобби приятно проводил время с ничего не подозревавшей вдовой из Денвера, которую он сумел в два счета разжалобить уже набившей ему оскоминой историей об умершей от рака жене. Старуха уже рыдала у него на плече, и ему оставалось только затащить ее в постель, чтобы украшавшие ее пальцы и уши крупные бриллианты, которые с самого начала привлекли к ней его внимание, сами упали к нему в руки, как перезрелые плоды. Бобби уже мысленно прикидывал, сколько месяцев роскошной жизни обеспечат ему эти камешки, как вдруг двое копов схватили его под руки и выволокли из ночного клуба на улицу. Снаружи они поставили его в раскоряку у патрульной машины, обыскали, зачитали права, и не успел Бобби опомниться, как у него на запястьях защелкнулись наручники.