– А может, она повернула как раз к парому на Эве?
– Может быть. Но вряд ли – до Фьёфа дорога торная, там хватает приезжих с меодорской стороны, легко затеряться… – Тонкое лицо молодого Деррано вдруг исказилось, зубы оскалились. – Она не должна добраться до Венти, братец. Иначе конец нашему доброму имени. Да, да, тебе это пустой звук, мой дорогой; и какое же счастье, что не ты унаследуешь сенорство!
Байгли зло зашипел, но старший брат не обратил на это никакого внимания. Только махнул рукой, подзывая к себе ловчих, и четверо всадников помчались дальше на северо-восток, к проходившему там торному тракту, соединявшему Деркоор с твердыней клана Берлеа.
Младшему Деррано ничего не оставалось, как выполнить распоряжение старшего. Кавалькада уныло потащилась в сторону Деркоора.
Доньята Алиедора Венти, уже было ставшая доньей Алиедорой Байгли Деррано, всё подгоняла и подгоняла своего вороного. Чёрные как смоль волосы так и норовили выбиться из-под берета, и всаднице то и дело приходилось со злостью запихивать обратно трепещущие на ветру пряди.
Вокруг расстилались знакомые места – доньята прожила в замке Деркоор достаточно долго. Солнце поднималось всё выше, лёгкий ветерок тянул с недальних гор, нёс на невесомых крыльях ароматы карабкающихся по склонам лесов, расцветающего горьколиста, пряного кудрявника. Вороной шёл широкой нетряской рысью. Знатная доньята, отпрыск благородного рода, едва заметно кивала в ответ на низкие поклоны попадавшихся навстречу серфов. Она не пряталась – погоня давно отстала, до границы недалеко, а в родной Меодор никакие Деррано полезть не осмелятся.
Только теперь она смогла задуматься о случившемся на холме. Почему свора её не заметила? Почему злющие псы проскочили мимо?
Конечно, ответ напрашивался сам собой. Капище Семи Зверей – их воля и защитила.
Но семь великих правителей мира, восседавшие на небесных престолах, давно не являли своей воли. Ничего не могли добиться жрецы и заклинатели, шаманы и колдуны – Звери не отвечали на зов. Это знали все, от мала до велика. Об этом твердили законники и хронисты, летописатели и составители наставительных сводов для девиц благородного происхождения. Говорили нянюшки и воспитательницы. Говорили все.
На смену семи уснувшим (или ушедшим, или даже погибшим) Зверям явился новый бог. Единый бог. Простолюдины знали Его под множеством имён и обличий, но знати, прошедшей посвящение в мистериях, открыто было истинное имя – Ом. Ему возводили величественные храмы, увенчанные Его священным символом – восьмиконечной звездой с глазом в середине. Восемь лучей означали восемь стихий и первоначал – землю, воду, огонь, воздух, движение, желание, мысль и чувство.
И вот старое капище спасло её, Алиедору, спасло от верной гибели и того, что, быть может, даже горше смерти.
Какой же отсюда следует вывод, как наставительно сказал бы мэтр Диджорно, придворный маг, астролог, алхимик и, по совместительству, – домашний учитель молодой поросли знатного рода Венти?
Первый, самый приятный, состоял, разумеется, в следующем: старые боги живы, они не спят и избрали её, доньяту Алиедору, провозвестницей своего скорого возвращения. А как ещё это можно объяснить? Уж она-то, прожившая не один год в Деркооре, знала, на что способны его псари и выращенные ими своры. Не упустили бы, не потеряли бы след. Да и ловчие тоже… в конце концов, она скакала не утоптанным трактом, где не оставляет отпечатка даже тяжёлое двуострое копыто породистого скакуна-гайто, но мягкими луговинами, то вдоль многочисленных ручьёв, то через них. Однако не увидели, не разглядели, проморгали, пронеслись, проскочили! Отвели им глаза, да так, что она, доньята Алиедора, того и гляди без помех доберётся сперва до парома, а там… Да что говорить, левый, меодорский берег Долье – уже спасение.
Но Семь Зверей, Семь Зверей! Ожили, увидели, откликнулись!
Во время бегства доньята не молила Ома о спасении. Может, оттого, что уж очень строгим представал он в писаниях своих пророков. Мол, и старые боги – совсем не боги, а злые демоны, и не сожрали они весь мир только оттого, что стерегли его, дабы достался он на пир неведомым демонским властителям, Шхару и Жрингре, целым, непорченым и девственным.
Как весь мир может оказаться «девственным», Алиедора понимала не слишком. Нет, в своё время она даже заучила ответ, и фра Шломини остался доволен – но сейчас заковыристое и головоломное доказательство начисто вылетело из памяти.