Как видно, отделить Алиенору от рано сложившейся легенды о ней невозможно — в противном случае наш персонаж почти полностью исчезнет. Лучшее, что можно сделать в этом случае, это отграничить «почти уверен» от «относительно спорно». Вот путь, который я выбрал. Как и в случае с Ричардом Львиное Сердце, он привел меня к созданию произведения, включающего в себя две части.
Первая часть включает в себя все, что достоверно известно о жизни Алиеноры и ее исторической роли. Она основана главным образом на сведениях из самых ранних источников, имеющихся в изобилии, но повествующих о жизни королевы довольно сдержанно, а также на многочисленных работах моих предшественников. Чтобы не обременять эту часть примечаниями, я счел нужным не цитировать этих авторов в том случае, если упомянутые факты почти не вызывают сомнений и не нуждаются в проверках или доказательствах. Но я обращаюсь к ним, когда полагаю, что должен оспорить, утвердить, дополнить или подправить общепринятое мнение. По той же причине я не упоминаю источников, известных всем историкам, за исключением тех случаев, когда я беру из них значимый или выразительный отрывок или когда их свидетельство может послужить поводом к дискуссии. С другой стороны, погружая персонаж Алиенору в ее среду и эпоху, я попытался избежать ловушки, о которой уже предостерегал Лабанд[29], — я не стал живописать историю Генриха II, династии Плантагенетов или XII века в целом, как поступили многие из моих предшественников[30]. Равным образом я запретил себе «представлять», какими могли быть чувства или реакция Алиеноры, даже в тех случаях, когда они кажутся естественными и логичными: это значило бы распахнуть ворота субъективизму, рискуя наделить персонажа из прошлого своей собственной психологией или менталитетом нашего времени[31]. У публики есть право любить исторический роман, но историки не имеют права романизировать Историю, даже ради того, чтобы привлечь к ней наибольшее число читателей[32].
Вторая часть этой книги очерчивает актуальную проблематику, касающуюся Алиеноры. Не только то, что известно о ней, но и то, что, вероятно, поможет раскрыть ее личность; то, что известно достоверно, и то, что остается спорным; различные или новые пути, ведущие к лучшему пониманию персонажа и его роли в истории. Эта часть, напротив, в соответствии со своим замыслом включает в себя гипотезы и контроверзы, требуя частых обращений к самым ранним источникам, но еще в большей степени к недавним работам. Отсылки к исследованиям моих коллег-историков в ней изобилуют: они появляются даже в том случае, если в тексте нет прямого цитирования. Критические замечания и библиография позволят воздать каждому из них ту часть заслуг, которая им причитается.
Часть первая
Жизненный путь Алиеноры
Комментированный биографический очерк
1
Детство, род и брак
Мы точно не знаем, где и когда появилась на свет Алиенора Аквитанская, несмотря на ее положение, могущество ее семьи и известность самой Алиеноры в будущем. Историки колеблются между 1122 и 1124 гг.: они предполагают, что это событие могло произойти в Пуатье или Бордо, и даже в замке Белен, который, согласно Эмери Пико, предполагаемому автору «Путеводителя для паломника в Сантьяго-де-Компостела», составленного в 1130–1140 гг., любили посещать пилигримы, желавшие поклониться мощам воителей, увековеченных в «песнях о деяниях»: Оливье, Ожье, Гарена и еще нескольких соратников по оружию Карла Великого[33]. Эпопея и тайна уже переплелись в истории Алиеноры.
Такая неточность может удивить современного читателя. Однако для изучаемой эпохи подобное было обычным явлением. Не потому — как считали ранее, — что родители почти не привязывались к своим детям до того, как тем удавалось пережить первые годы своего существования, особенно опасные из-за высокой детской смертности (не менее высокой была и смертность рожениц), а потому, что современная забота о хронологической точности тогда еще не вошла в привычку за пределами области литургии. Обычай фиксировать дату рождения начинает проникать в жизнь мирян в эпоху Алиеноры, что видно прежде всего на примере историографии двора Плантагенета, но касается он в основном мужчин, особенно старших сыновей, наследников аристократии. Дочери мало что значили — поэтому нередко хронисты вспоминали об их существовании лишь в момент их замужества.
29
Labande E. R., op. cit., 1952, p. 175. Очень содержательное исследование этого историка, несмотря на некоторые уязвимые места, о которых мы упомянем в нужное время, до сих пор остается во многих отношениях лучшим введением в изучение персонажа Алиеноры и ее политической роли.
30
В частности, Warren, W. L., Henry II, Londres, 1973; Richard, A., Histoire des comtes de Poitou, 778–1204, vol. I–II, Paris, 1903 (второй том в большей части посвящен Алиеноре); в меньшей степени Kelly, A. R., Eleanor of Aquitaine and the four Kings, Harvard, 1950 (несколько изданий); Walker, C. H., Eleanor of Aquitaine, Richmond, 1950; Weir, A. Eleanor of Aquitaine, by the Wrath of God, Queen of England, Londres, 1999; и даже Перну, Р. Алиенора Аквитанская, СПб.: «Евразия», 2001.
31
Этот упрек можно адресовать не только М. Розенбергу (op. cit., 1937), легковерному и наделенному богатым воображением посредственному историку, но также Э. Келли, Р. Перну и в еще большей степени М. Мид (Фацингер), которые слишком часто переходят в область воображаемого, говоря «за Алиенору» и приписывая ей свои собственные чувства. Порой интерпретация персонажа зависит от той концепции, в рамках которой работает автор: Ж. Маркаль (Aliénor d’Aquitaine, reine de France, puis d’Angleterre, dame des troubadours et des bardes dretons, Paris, éd. Payot, 2000 (2)) рассматривает Алиенору в рамках своей кельтской концепции общества, а Ж. Ломенек (Aliénor d’Aquitaine et les troubadours, Luçon, éd. Sud-Ouest, 1997) находится под сильным влиянием старых концепций об отношениях Алиеноры с трубадурами. Недавнее исследование Delorme, P. Aliénor d’Aquitaine, épouse de Louis VII, mère de Richard Cœur de Lion, Paris, 2001 не содержит необоснованных положений: оно приятно для чтения, основано на множестве источников, чаще всего взятых у Э. Келли, но лишено ссылок, что значительно снижает его историческую ценность.
32
Именно по этой причине я не упоминаю здесь некоторых работ, написанных в чересчур романной манере, что не дает возможности отнести их к жанру «исторической биографии».
33
Aimery Picaud, Le guide du pèlerin à Saint-Jacques de Compostelle, éd. et trad. J. Vielliard, Mâcon, 1950 (2), p. 81.