— А к чему готов? Мне начинает нравиться человек. Нравится внешне, внутренне. С ним интересно, приятно общаться. И начинаешь с ним целоваться, а в итоге понимаешь, что неприятно. Что тогда делать? Это ведь ошибка. Так и говоришь, что ошибка. Мужчина обижается.
— Потому что не надо целоваться без любви, — хмыкнул Конхор.
— Есть ли в этом мире любовь? Я уже сомневаюсь.
— А что ты вкладываешь в это понятие?
— Когда человек становится небезразличным.
— И в чём тогда отличие от друга? Судьба друга тоже не оставляет равнодушным.
— Так за любимого переживаешь как за себя.
— Не вариант, — он покачал головой. — За друга можно и в огонь прыгнуть и в воду нырнуть.
— Но с другом ты не захочешь просыпаться в одной кровати. Делить все радости и горести.
— Ладно, насчёт кровати соглашусь, а вот радостей и горестей — нет, — не скрывая улыбки, ответил Конхор.
— Тогда что?
— Когда любишь, то отдаёшь часть души.
— Которой нет.
— Душа есть. Она нас делает живыми, — возразил Конхор. Он подвинулся к Алине. — У каждого народа есть похожие легенды, когда человек теряет частичку себя, чтоб найти её в другом человеке. Слышала веланский вариант?
— Нет. Про вас мало что известно. Только большинство слухи.
— Ты много искала информации про нашу расу.
— Откуда знаешь?
— Видел тебя на некоторых форумах и сайтах. Кстати, почему?
— Пыталась тебя понять.
— Удалось?
— Немного.
— Ладно, давай я тебе сказку расскажу, а ты послушаешь, — он взял её за руку. Тонкие пальцы мягко прошлись по её ладони. Очертили линии на запястье.
— Сказку? — Алина недоверчиво на него посмотрела.
— А почему бы и нет? — смотря ей в глаза, спросил Конхор. — Сказки порой многое помогают понять. Не зря их передают из поколения в поколение. Как про одного фермера, который жил в далёкой долине среди гор, — голос Конхора стал мягким и обволакивающим, как вечерние сумерки. — Он там так давно жил, что и не знал, как там появился. Каждый день он вставал с рассветом светила, а ложился с его закатом. Каждый день он обрабатывал землю, которая приносила ему плоды, каждый день он ухаживал за скотиной. Ничего не менялось в его жизни, кроме погоды, пока однажды он не задумался, а что там дальше, за горами. Вот проснулся он однажды посмотрел на горы и задумался, а что там есть за ними. Эта мысль промелькнула у него в голове и убежала, потому что дела отвлекли. На следующий день он задумался над этой мыслью больше, решив, что когда-нибудь обязательно узнает, что там. Каждый день он делал шаг, чтоб приблизиться к мечте. То одежду шил, то ботинки, то готовил припасы, которые возьмёт с собой в дорогу. И вот, когда сошёл снег, он отправился в путь. Долго шёл фермер по горам и тропинкам. Пока однажды не вышел к долине, которая походила на его долину. Такой же домик. Такое же поле. Только там жила женщина. Одного взгляда на неё ему хватило, чтоб понять, что прежней жизни не будет. Она просто забрала кусочек его в своё сердце. Когда он спустился с горы, то женщина встретила его насторожено, недоверчиво. Хотя, я её понимаю. Сколько он там по этим горам лазил. Немытый, небритый — одним словом, существо, которым впору непослушных детей пугать.
— И что было дальше? — спросила Алина тихо рассмеявшись. Конхор одной рукой облокотился об верхушку дивана, а другой продолжал гладить её пальцы.
— А дальше, наверное он себя в порядок привёл, а потом начал помогать ей по хозяйству. Там что-то починил, там помог. А по вечерам стал ей сказки рассказывать. Как-то к ним зашёл страшный зверь, который скотину задирал, так он этого зверя завалил, чтоб его женщину этот зверь не пугал. И в итоге её сердце растаяло. Свет ночного светила осветил их союз. Они прожили вместе какое-то время, когда фермер не решил, что ему пора возвращаться домой.
— И он её оставил?
— Оставил. Она его проводила до порога. Ничего не сказала. Не осуждала, потому что понимала, что словами удержать нельзя. И он ушёл. Долго шёл к себе домой, не понимая, что уже прежней жизни ему не видать. Он просто не сможет так жить, как раньше. Без неё. Она ведь забрала часть души и не вернула. Но вернуться он не мог, так как потерял тропинку по которой нашёл её, свою женщину, с которой готов был прожить всю жизнь. И вот впереди показался его дом. Только счастье его хозяин не испытывал. Подошёл он к дому. Сел на порог и накрыл голову руками. Только тогда он осознал, что счастье было так близко, но он не понял этого. Она шла с реки, неся бельё в большом тазу. Увидела его на пороге дома. Подошла к нему. Присела рядом, положив свои руки на его.
— И?
— И отдала ему часть своей души, которая заполнила пустоту в его груди. Так невидимые нити повязали двух разных существ, заставив их дополнить друг друга. Любовь — это любопытство, сомнения, тепло общения, холод от потери и разлуки, радость от встречи, волнение из-за улыбки, жажда прикосновений. Это всё то, что раскрашивает нашу жизнь разноцветными красками, — он мягко коснулся её щеки. Алина не понимала, что происходит, только на душе стало мягко, расслабленно. Она не могла ему не ответить улыбкой. Тяжёлый вздох.
— Мы с тобой вроде обсуждали мою работу у тебя, а закончили сказками.
— Разве? Сказки — это только начало.
— И начало чего?
— Может чего-то очень большого, а может чего-то маленького, но всё равно приятного.
— Маленького? — Алина рассмеялась.
— У нас есть этот вечер, а есть вся жизнь, — ответил спокойно Конхор.
— Я не могу, — ответила Алина с улыбкой на губах. Она села прямо, уходя от его пальцев, которые ласково играли с выбившейся прядью волос из её причёски. Пришлось отвернуться, чтоб уйти из-под действия его колдовских глаз.
— Чего ты боишься?
— Будущего, неизвестности, предательства. Боюсь, что меня неправильно поймут, как это уже было несколько раз, — не задумываясь, ответила она.
— А разве можно предугадать, что будет дальше?
— Сто процентов не получится, но хочется быть уверенной в человеке, который рядом, — ответила Алина.
— Доверие — это хорошо, но нельзя на человека, которого любишь, вешать свои проблемы рабочего характера.
— А если они отразятся на любимом человеке? Разве это правильно держать его в неведенье? — Алина искоса посмотрела на него. — Вот живёшь, вроде всё хорошо, а потом на тебя выливается ведро холодной воды проблем, о которых ты и не подозреваешь. Это сильно выбивает из колеи. Ты просто морально к этому не готов.
— Я тебя понимаю. А разве правильно требовать от человека нарушить правила и рассказать тайны, которые ему не принадлежат и являются рабочими? Если ты хочешь быть с кем-то, то ему доверяешь.
— И как доверять, когда могут предать? Порой кажется, что проще одной быть.
— Одиночество хорошо, только пока не встретишь того, кто заберёт часть души, тогда как бы ты не убегала, всё равно окажешься...
— На изначальной точке, только не одна, потому что всё это предопределено? Ты это хочешь сказать?
— Мы можем решать нашу судьбу, но при этом не можем отрицать очевидного, — ответил Конхор, разглядывая её.
— И что очевидно?
— А это другая сказка, для которой сейчас не то время и не то место, — сказал Конхор.
— Что-то я сегодня устала. День был сложный и тяжёлый. Нервный, — Алина потёрла лицо ладонями, словно пыталась снять эту усталость. И разговор этот выматывающий...
— Потому что думаешь много, — ответил Конхор. — Иногда нужно доверится интуиции.
— А иногда интуиция молчит.
— Тогда доверься моей, — он обнял её за плечи, заставляя откинуться на спинку дивана.
— Не слишком ли вольно ты себя ведёшь?
— Нет. Всё нормально. Есть сегодня, а завтра может и не быть, так что, почему бы и нет?
— Тебя наверное работа ждёт... — кладя голову ему на плечо, сказала Алина.
— Не ждёт. У меня сейчас ночь по графику, которую я могу провести так, как хочу. А хочу я провести её с тобой. И не одну ночь, — ответил он, перебирая её пальцы.