***
В истории интересны не только документы. Историю творят люди, и потомки должны знать о них, знать не только об их деятельности, но и о чисто человеческих чертах - характере, привычках, симпатиях и антипатиях. Обязанность историка восполнить прочерк, который ставится между датами рождения и смерти того или иного исторического персонажа.
Так в научном творчестве Алиовсата Гулиева появилась серия биографий деятелей революционного движения, чьи имена были связаны с Азербайджаном Ладо Кецховели ("Мужественный борец за коммунизм Ладо Кецховели" - 1953 год), Алеши Джапаридзе ("Алеша Джапаридзе" - 1957 год), Ивана Вацека ("И.П. Вацек в революционном движении в Баку" - 1965 год).
Наиболее интересна история создания книги об Иване Вацеке. Началась она еще в 1950 году. Работая над историей рабочего движения, изучая деятельность подпольных большевистских кружков, Алиовсат Гулиев обратил внимание на то, что в бакинской социал-демократической организации активно работали и чехи Иван Вацек, а также братья Алексей и Вячеслав Дворжаки. Историка заинтересовало: какие зигзаги судьбы занесли этих людей в Баку и привели в революционное движение? Он стал подробней изучать документы, касающиеся деятельности чешских большевиков, работавших в Азербайджане. К сожалению, о братьях Дворжаках практически никаких данных ему отыскать не удалось.
Но, видно, так было задумано судьбой, чтобы вновь пересеклись жизни Алиовсата Гулиева и Ивана Вацека. Благосклонная к ученому Фортуна предоставила ему такую возможность.
В 1950 году Алиовсат муаллим работал над биографией другого деятеля революционного движения - Ладо Кецховели. Собирая дополнительные материалы, он поехал в Тбилиси, чтобы поработать в архивах. И тут Гулиев узнает, что в Тбилиси живет не кто иной, как Иван Вацек. Как же не воспользоваться таким удачным стечением обстоятельств и не встретиться со старым большевиком? Как важно для историка встретиться с живым участником событий, составляющих основной объект его интереса. Услышать его эмоциональный, живой, полный деталей, на первый взгляд незначительных, но помогающих ярче увидеть картину, рассказ. Такие воспоминания подчас стоят много больше сухого языка документа. Может быть, поэтому Алиовсат Гулиев и перемежал в своем творчестве сухие, чисто научные, построенные на анализе документальных материалов труды ("Июльская всеобщая стачка в Баку в 1903 году", "Бакинский пролетариат в годы нового революционного подъема") с биографическими книгами, в которых значительное место отводилось воспоминаниям участников и очевидцев событий?
"Как хотелось побеседовать с этим весьма интересным и содержательным человеком, - писал Алиовсат Гулиев. - Сколько различных вопросов хотелось выяснить у него! Ведь не кто иной, как Иван Прокофьевич, был в числе тех, кто являлся свидетелем многих крупных классовых битв пролетариата Баку, кто своим упорным трудом и самоотверженной революционной борьбой ковал грядущую победу трудящихся города нефти - этого славного отряда героического рабочего класса России.
Немало читал я об И. П. Вацеке, немало знал об этом профессиональном революционере, которого некоторые из старых деятелей Бакинской и Закавказской большевистских организаций не без основания называли одним из своих бакинских учителей...
Но ничто не могло заменить впечатления от личного общения, от рассказов, услышанных из уст самого ветерана революционного движения Баку"35.
Алиовсат Гулиев просит тбилисских коллег из Грузинского филиала Института марксизма-ленинизма разыскать Вацека, организовать встречу с ним. Тбилисцы выполняют его просьбу, и, к радости Алиовсата Гулиева, Иван Прокофьевич Вацек, несмотря на тяжелую болезнь, соглашается принять бакинского гостя. С волнением и благодарностью описывает ученый встречу с этим легендарным человеком.
"Нас любезно усадили и попросили немного подождать. Мы нисколько не были смущены этим, так как знали, что пришли к больному и, по существу, прикованному к постели человеку, несмотря на все это согласившемуся принять нас. Через несколько минут мы услышали слабый, но уверенный голос Ивана Прокофьевича: "Войдите, друзья! А ну-ка, дайте я погляжу на моего бакинца. Давно не видел своих земляков". Это был порыв, в котором выражалось все: искренность, сердечность, огромная любовь Ивана Прокофьевича к трудящимся Баку, интернациональный склад души этого убеленного сединой и умудренного огромным жизненным опытом ветерана революции, принадлежащего к старой, ленинской когорте революционеров-профессионалов. Слова эти придавали особую теплоту нашей встрече, делали Ивана Прокофьевича очень близким, родным для нас человеком...
При входе в комнату Ивана Прокофьевича меня охватило волнение. Но оно тут же исчезло, когда я увидел находящегося в постели и приподнявшегося на локте седого человека с выразительным лицом. Долго он не отпускал мою руку и, глядя на меня, полушепотом произносил: "Да, да, именно таким я и представлял своего дорогого гостя из Азербайджана"36.
Беседа была долгой и интересной. Старый революционер рассказывал гостям о своей юности, о том, как он пришел в революцию, о своих соратниках. Многое узнал в тот день Алиовсат Гулиев о жизни и борьбе этого человека, он словно прикоснулся к живой истории, ощутил биение пульса той эпохи. Ни одна деталь из воспоминаний Вацека не ускользнула от внимания Гулиева.
Но время книги о Вацеке, видно, еще не пришло. Работа более серьезная и значительная - создание трехтомника "История Азербайджана" - захватила Алиовсата Гулиева.
В 1959 году Алиовсат муаллим случайно услышал, что посла Чехословакии в Москве зовут Р. Дворжак. В памяти ученого тут же всплыли имена братьев Дворжак, Ивана Вацека. Алиовсат Гулиев написал в посольство Чехословакии письмо, в котором интересовался, не может ли товарищ Дворжак сообщить что-либо о бакинских Дворжаках. Ответ от посла пришел скоро. Посол об Алексее и Вячеславе Дворжаках ничего не знал, они оказались не родственниками, а просто однофамильцами. Но в том же письме Р. Дворжак горячо приветствовал желание Алиовсата Гулиева изучить участие представителей Чехословакии в революционном движении в России, так как это представляло большой интерес для чехословацкой общественности, и желал ученому больших успехов в его работе.
Эта неудача не обескуражила Алиовсата Гулиева. Он нашел в личных архивах свои старые записи о Вацеке, его рассказы и принялся за работу. Однако для дотошного ученого, привыкшего подтверждать каждый факт документом, этого недостаточно. Алиовсат Гулиев понимает, что ему надо ехать в Чехословакию, чтобы поработать там в архивах, найти еще какие-то материалы, факты. Ему дают месячную путевку в Карловы Вары, чтобы он мог не только поработать, но и подлечиться на всемирно знаменитом курорте.
Но какое там лечение! В Карловых Варах он выступил перед активистами Общества чехословацко-советской дружбы с докладом об Иване Вацеке. И тут открывается странная картина: в Чехословакии никто и знать не знал о таком революционере. Сообщение Алиовсата Гулиева для них оказалось откровением. Чешские товарищи были готовы оказать Алиовсат муаллиму всяческую помощь.
При поддержке того же Р. Дворжака, ставшего к тому времени министром финансов Чехословакии, Алиовсат Гулиев в Карловых Варах за месяц закончил книгу о Вацеке и выступил с новым докладом перед активистами Общества чехословацко-советской дружбы. Чехи были потрясены талантом и работоспособностью азербайджанского историка. За этот труд он был избран почетным членом Общества чехословацко-советской дружбы.
Вслед за этим Алиовсат Гулиев получил приглашение Министерства культуры и образования Чехословакии посетить Прагу. В столице Чехословакии он вновь выступал с докладами в Министерстве культуры, в Институте истории Коммунистической партии Чехословакии, встречался с сотрудниками кафедры истории Карловского университета в Праге. Во время этих докладов и встреч Алиовсат Гулиев рассказывал о чешских рабочих, принимавших участие в революционном движении в Баку.