Я уверенно посмотрела в глаза неопределенно хмыкнущего Ланевского.
Поиграв со мной немного в гляделки, мужчина покорно кивнул:
— Ладно, допустим, что я верю. Так даже лучше: в твою личную жизнь никто не полезет, тем более, вряд ли тебя заинтересовал кто-то обычный, который был бы доволен лишней шумихой вокруг ваших отношений. Но все равно, наши ребята от тебя теперь не отстанут.
— И мне никак не отвертеться? — вздохнув, на всякий случай уточнила я.
— Ты можешь отказаться от работы над новым проектом и через какое-то время внимание спецслужб к твоей персоне снизится. Возможно… — предельно серьезным тоном произнес Кирилл, переходя далее на интимный полушепот, — Но я не думаю, что все окажется так просто. Это, конечно, только мое личное наблюдение, которым я не собираюсь пока ни с кем лишним делиться, но вся эта суета вокруг туризма и изучения языка выглядит слегка неестественно. Я вообще удивляюсь, как я раньше мог это не замечать, — здесь Кирилл недовольно скривился и устало потер висок, следом той же пятерней взлохматив волосы на затылке.
Вот-вот должен был закипеть чайник, и я внимательно следила, чтобы не пропустить нужную мне стадию готовности воды, когда она вроде еще не кипит, но пузырьков уже очень много. Ланевский тем временем продолжил:
— И каким бы потрясающим не был твой журналистский талант, но есть такие специалисты, которым ты в подметки не годишься, — здесь я согласно кивнула, так как мне самой эта мысль уже приходила в голову, — Но серокожие все равно настаивали на твоей кандидатуре. И их странное поведение в редакции… Им, девочка, что-то от тебя надо, и тебе следует быть предельно аккуратной. Ведь как я понял, ты не собираешься отказываться от участия в этой затеи?
Я отрицательно помотала головой — отказываться действительно не хотелось. Конечно, умом я понимала, что согласие обещает множество проблем, но избавиться от радостного предвкушения уже было сложно. Теперь моя жизнь до появления в ней оборотней и иномирных кораблей казалась мне слегка пресной.
— А чем они мотивировали свой выбор меня в качестве обозревателя? — поинтересовалась я, выискивая под внимательным мужским взглядом чашки побольше.
— Исключительно личной симпатией. Вроде как им очень импонирует твой стиль и подача информации. А подобные вещи слишком субъективны, чтобы мы могли требовать дополнительные объяснения.
— Угу, — только и нашла я, что ответить
Когда чай был разлит по чашкам, я уселась обратно в кресло и задала главный вопрос, который меня интересовал в данный момент:
— Что ты посоветуешь мне делать со всем этим вниманием. В первую очередь, меня интересуют спецслужбы.
— Не оборотни? — удивленно уточнил Кирилл.
Я снова помотала головой. Если Ланевский хорошо разбирается в специфики работы своего же учреждения и может сказать что-то по существу, то в оборотнячей (или ранкаровской) теме он откровенно плавает.
Кирилл тяжело вздохнул:
— С этими ребятами лучше дружить. Там сидят неглупые люди, которые надавить на тебя побоятся. Не из-за благородства, конечно, а от обыкновенного страха, ведь ты Верховская. Поэтому будут отрабатывать ваше сотрудничество всесторонней поддержкой.
Я молча намазала кусок хлеба клубничным вареньем и протянула мужчине, ожидая продолжения монолога. Горячий чай после почти двухдневной прогулки возвращал миру краски, а сладкое поднимало настроение.
— Спасибо, — Кирилл разом откусил треть бутерброда, по-доброму запив чаем.
— Кирилл, я не хочу шпионить.
— Ты смотришь на ситуацию не в том разрезе. Я меньше всего хочу поставить тебя в заведомо проигрышную ситуацию. Наши… ммм… специалисты, находясь в ситуации острой нехватки информации, будут довольствоваться тем, чем ты сама захочешь поделиться. Что от тебя на самом деле хотят оборотни, я понятия не имею, но иметь прикрытый тыл — это вполне удачная мысль. Тем более прикрывать будут на твоих условиях. А если ты сейчас категорически откажешься, то можешь довести ситуацию до конфликта.
— Мне надо подумать.
— Думай, девочка, думай, — Кирилл снова вздохнул, поднялся с дивана, на ходу допивая уже едва теплый чай, — А я домой спать.
Уже будучи в дверях, Ланевский потрепал меня по макушке и на мгновенье обнял:
— Как же мне не нравится, милая, что ты оказалась впутанной во все это…
Когда он ушел, я еще пару минут постояла в прихожей, но потом все же отправилась в душ и спать.
Я с изумлением разглядывала всех собравшихся, начиная сомневаться в правильности своего решения приехать сюда. Можно понять, что здесь делает Ланевский. А тот местами лысый, местами лохматый мужик, сидящий рядом с ним, очень смахивает на крупного начальника. С натяжкой я могу объяснить присутствие своего недожениха Всеслава Одинцова. Какой-никакой начальник… Вон умник с тремя планшетами, наверняка какой-нибудь очень научный сотрудник. Но что здесь делает мой отец?!