С помощью камеры Алиса, разумеется, запечатлевала всё, что казалось хоть отдалённо таинственным. Целые дни она проводила на так называемых фотопрогулках: высматривая предметы и людей, наводящих на мысли о тайном, сказочном или невообразимом, которое она пыталась раскрыть фотосъёмкой. Найдя потенциальный объект, она долго и упорно работала над постановкой кадра. Порой Алиса прибегала к помощи дополнительных зеркал или фонаря, если снимать приходилось в тускло освещённом переулке. Изображения она проявляла в тётиной тёмной комнате, а затем раскладывала их у себя по спальне. Алиса внимательно их разглядывала, пытаясь вообразить мир, отталкиваясь от увиденного. Сверкающая роса на паутине, тёмные чердаки, куча яркого мусора, в которой могло скрываться чудовище или что-то поэтичное. Девочка, похожая на эльфа, со взглядом одновременно невинным и мудрым.
Алиса никогда не рассказывала родителям (и сестре) о своих вылазках в менее живописные части Кексфорда. Однако ей казалось, что именно там, где было место беспорядку, неприбранности и несовершенству, волшебство и бессмыслица встретятся ей с большей вероятностью.
И именно туда она направлялась в этот славный день.
Вниз по дороге на юг... а затем на восток, подальше от ухоженных кампусов и надоедливых студен-тов. По пути Алиса прошла мимо чайной госпожи Яо. Этот день был слишком хорош, чтобы тратить его на улун и сплетни, к тому же она позавтракала украденным бутербродом и в животе ещё не освободилось место для булочки. И всё же Алиса свернула на крохотную извилистую улочку, ограничившись улыбкой и приветственным жестом, адресованным женщине в окне. Госпожа Яо улыбнулась и помахала в ответ. Она обслуживала посетителей, которые пили и ели из ярко разукрашенных чашек и тарелок: английских, китайских и даже российских, – настоящее волшебство, почти как в Стране чудес.
Сразу за чайной, под водосточной трубой, рос крохотный, нежный папоротник, которого ещё неделю назад здесь не было. Пытливый Алисин взгляд сразу же заметил выделявшуюся на общем фоне сочную зелень, узорчатые, изящно раскинувшиеся листики. Настоящее волшебство. Оценив освещённость, Алиса разочарованно поджала губы. Узкий переулок был уныло тёмным, при себе у неё не было ни фонаря, ни зеркала, да и плёночных пластинок осталось всего несколько штук. Она не станет их тратить на кадры, которые вряд ли порадуют результатом.
– Прошу прощения, юный господин папоротник, – сказала она, делая лёгкий реверанс. – Может, в следующий раз, когда вы чуть подрастёте.
«Ну или разложитесь, как телескоп».
Пройдя по извилистой улочке и углубившись в неразбериху старых зданий, Алиса нырнула под низкую арку и наконец очутилась у своей истинной цели. Когда-то этот небольшой открытый участок официально назывался Веллингтонской площадью, теперь же был известен просто как «площадь». На площади собиралась для игр местная детвора, часто это были сыновья и дочери иммигрантов или сироты, которых не очень-то жаловали в парках поблагоустроеннее. Алиса фотографировала ребятишек, слушая истории об их родине и переезде в Англию (некоторые из них, особенно у натурщиков совсем юного возраста, смешивались с традиционными сказками их стран).
Сегодня стайка ребятишек обзавелась мячом. Они гоняли его в углу, меся грязь. В другом углу три девочки были увлечены игрой на счёт, легко переключаясь с английского на русский и идиш, а затем обратно. Алиса вытащила камеру и принялась продумывать варианты композиции.
– О, поглядите, знатная англичанка пришла пофотографировать бедных, но симпатичных иностранных детишек.
Алиса резко повернулась, оскорблённая как словами, так и тоном, которым они были сказаны. Молодой человек ненамного старше её лениво облокотился на потёртую статую пушки и одарил Алису непроницаемой улыбкой. Его наряд разительно выделялся на фоне толпы: во-первых, дети такое не носят, во-вторых, он был чистым и отутюженным, серым и профессиональным. Пиджак сидел безупречно, брюки были подогнаны по фигуре. Часов у юноши не было, но фиолетовый галстук смотрелся дорого и, судя по всему, был сшит из шёлка. Шляпа была тщательно вычищена. Из-под неё выглядывали рыжие волосы тёмного, чуть ли не чёрного оттенка, аккуратно подстриженные вокруг ушей и шеи. Светло-карие глаза казались почти оранжевыми. Щёки светились здоровым румянцем.