– О, ну разумеется, вы поддерживаете Гилберта Рэмсботтома. Этого ксенофобского троглодита, – сказал Кац, закатывая глаза. – Любопытно, кого вы наймёте натирать полы, таскать уголь и выкармливать ваших детей, когда он выгонит из страны всякого, чьё имя не Гарольд, Артур или Уильям. Что ж, в таком случае желаю вам приятного вечера, повеселитесь, тряся фасциями перед чернью. Алиса.
Он быстро ей поклонился и неторопливо пошагал в поздний вечер, насвистывая. Алиса смотрела, как он удалялся, задумавшись: «И как ему только удалось выйти из положения, не потеряв лица?»
– Алиса? – возмутился Кони. – Он имеет наглость называть вас именем, данным вам при крещении?
– О, да замолчите вы, – сказала Алиса, в последний миг пытаясь придать словам шуточный оттенок. Будь Алиса истинной чудостранкой, она, конечно, не стала бы и стараться. – Раз уж хотите проводить меня домой, идёмте скорее.
И направилась к выходу из парка с мрачным видом.
Она надеялась избавиться от назойливого юноши до того, как окажется у двери, если мистера Кони увидит один из родителей или, боже упаси, сестра, его непременно пригласят войти, и тогда Алисе придётся терпеть его отвратительное присутствие и того дольше. Она положила изящную с виду ладонь на дверную ручку и сжала её с силой, которой позавидовал бы цирковой атлет.
– Благодарю, мистер Кони, доброго вечера, – сказала Алиса, открывая дверь как можно уже.
– Алиса? Ты дома? Кто это? – донёсся голос матери из прихожей.
– Это ваша мать? – спросил Кони.
– Вовсе нет, – быстро солгала Алиса. – Доброго вечера, мистер Кони.
Алиса бочком протиснулась в узкую щель между дверью и косяком, заходя внутрь самым неподобающим для леди змеиным образом. После чего захлопнула дверь за собой и навалилась на неё так, словно защищала дом от нашествия вестготов.
– Нежеланный поклонник? – мягко поинтересовалась мать.
– Ты не могла бы попросить сестру не вмешиваться в мои дела? Скажем... никогда? – сказала Алиса с досадой. Она собралась подняться к себе (у неё есть куда более важные мысли для обдумывания в одиночестве, чем всякие глупости с юношами).
Её планы сорвала одна-единственная деликатная, бесконечно раздражающая реплика матери.
– Она хочет как лучше, ты ведь знаешь.
– Лучше для кого? – взвилась Алиса, резко поворачиваясь. – У неё в голове сложились убеждения, от которых она ни за что не отступится, несмотря на то что весь остальной мир не живёт в этой её голове по этим её правилам. Что, если я решу представить Матильду какому-нибудь юноше, которого нахожу милым? Маляру, например? Или лодочнику?
– Маляр не пара даже тебе, Алиса, – ответила мать с озорной улыбкой. – У тебя больше воображения и энтузиазма, чем у сотни юных художников. Что касается лодочника, который мог бы брать тебя в путешествия по бесчисленным сонным рекам (и при этом зарабатывать звонкую монету), такую картину я вполне себе представляю. Твой отец, конечно же, огорчится и обеспокоится твоим финансовым будущим, но, может, и нет, если дать ему порыбачить с носа.
– Выходит, если мой будущий муж окажется хорошим, надёжным и любящим, это не будет иметь значения? – прощупывала почву Алиса, притворяясь, будто сама не понимает, почему этот вопрос вдруг стал для неё так важен. – Будет без разницы, кто он такой и чем занимается? Или в какой семье он родился?
– Абсолютно без разницы. Лишь бы ты была счастлива, в отличие от твоей... – Взгляд матери скользнул в сторону и вернулся обратно.
– В отличие от моей тёти, – негромко закончила за неё Алиса. – Но ведь она счастлива, ты же знаешь. И в финансовом отношении с её будущим всё в порядке.
– Но откуда тебе об этом знать? Я не про счастье, а про финансы, –быстро уточнила мать, не желая останавливаться на нетрадиционных ценностях, которые делали её вечно одинокую невестку счастливой, в чём бы те ни заключались.
– О, не бери в голову. Я устала от своей сегодняшней «энергичности». Ты не попросишь миссис Эндерби принести мне тёплого молока? Я собираюсь лечь пораньше и пропустить ужин.
– И сестру за столом? – спросила мать лукаво. Алиса притворилась, что ничего не слышала.
Она дважды оказывалась в Стране чудес по-настоящему, а не просто видела её во сне. И дважды покидала Страну чудес, проснувшись. Возможно, сон – это просто дверь, путь обратно.
Алиса как можно скорее сдёрнула с себя бесчисленные одежды слой за слоем и надела свою самую тёплую, уютную сорочку. Она схватила Дину (бедняжка как раз нежилась в лучах солнца на подоконнике) и положила её к себе в кровать, золотистые волосы теперь перемешивались с шёрсткой. Дина не сопротивлялась и даже свернулась вокруг Алисиной головы, мурча ей на ухо.