Затем разговор возобновился, неразборчиво, тихо и непринуждённо, словно все пытались замять неловкость. Будто Алиса была её источником, который все спокойно игнорировали. И от которого надеялись избавиться.
– Эй! Я существую! Я, вообще-то, здесь! Эй! – Алиса помахала, пытаясь сдержать гнев, но чувствовала себя при этом странно, словно выцветала изнутри.
– Подумать только: рассудительная Алиса разговаривает с деревьями, – сказал Додо по-доброму. – Милочка, железнодорожная станция дальше.
Но... они обсуждают меня, – воспротивилась Алиса. – Я их слышала. А ты нет? Они смеялись надо мной. Сказали... я никчёмная. Смеялись, словно я какой-то клоун...
– Конечно смеялись, душа моя, – сказал Додо успокаивающе. – Ветер в ветвях. Идём же! Хочешь ириску?
Он протянул крошечную конфетку, завёрнутую в фантик. Не зная, что ещё делать, и чувствуя себя очень подавленно, Алиса взяла угощение.
– А здесь есть так называемый «карторез», Додо? Это вроде сдающего или того, кто разбивает колоду карт перед игрой? – спросила она угрюмо.
– Сдающий? О нет, вовсе нет. Карторез страшен, – сказал Шляпник с бледным и серьёзным видом. – Даже не упоминай это имя! Он его учует!
И тут впереди них возникла станция.
Глава 27
Билетная касса была сделана из бумаги. Кирпичи – печатные страницы, в качестве цементного раствора между ними – серая паста из старого размокшего пергамента, в который прежде заворачивали рыбу, вывеска «Дремлявая станция» – из скрученных газетных вырезок. На окошке, чтобы пропускать свет, – промасленная бумага, а на богомоле, сидевшем внутри, – накрахмаленная шапочка из белого картона.
– Давайте уже подходите, – буркнуло насекомое, но как-то беззлобно. – Так куда вам?
– Добрый день, – сказала Алиса немного рассеянно. – Извините, я оказалась здесь гораздо раньше, чем рассчитывала.
– Национальная железная дорога к вашим услугам! – гаркнула билетёрша (странно). А затем торжественно протрубила в рожок (не менее странно). – Итак, поедете первым классом или комфортом?
– Не знаю, дорого ли это, – призналась Алиса. – Сколько стоит невозвратный билет до владений Червей в один конец?
Билетёрша моргнула, что было нелегко, поскольку у неё не было ресниц (как и век, если уж на то пошло).
– Девятый внутренний маршрут до владений Червей не рекомендован в связи с кровопролитной гражданской войной. Выберите другое направление. Слышала, парк недалеко от станции «ТульгВапКо» прекрасен в это время года.
– Нет, боюсь, мне нужно во владения Червей, – сказала Алиса, убирая руки в карманы. – Один билет для меня и всех моих... –Она повернулась, но позади стоял только Шляпник: ставший теперь слегка сутулым, среднего возраста, невзрачным Шляпником (в высоком цилиндре, разумеется, и с выдающимся носом, но не более того). – ...И моего друга, – закончила она вяло.
«Скорее всего, они пошли вперёд, – сказала она себе. – Наверное, спешат сообщить всем своим друзьям, чтобы те разносили весть о Королеве Крестей и о том, что нужно восстать против Королевы Червей!»
Алиса немного загрустила без цветастых мюмзиков, Додо и птиц-совков. Было страшно вести их за собой, но без них одиноко.
– Нет в продаже, – прохладно ответило насекомое и потянулось опустить промасленную бумагу.
Не раздумывая, Алиса потянулась тоже. Хотя руки у неё были короче лап гигантского богомола, ей удалось схватиться за концы бумажного окошка первой и вырвать его у билетёрши (в сущности, Алиса оторвала его от стены полностью).
– Два билета до владений Червей, будьте добры! – сказала она, негромко пыхтя. – Для меня и моего друга!
Билетёрша издала жуткий шипящий, щёлкающий звук своими жвалами. Алиса твёрдо выстояла перед лицом этого ужасного зрелища. Однажды в детстве она держала богомола в руках, и, хотя её удивило и взволновало то, насколько сильными оказались тонкие и хрупкие ножки насекомого, оно её не укусило, даже не попыталось.
Этот богомол наконец опустил лапы под стол, оторвал от рулончика два билета и угрюмо швырнул их Алисе.
– Невозвратные, учтите. У меня сейчас перерыв на чай. Хорошего дня. И удачи.
– Очаровательная дама, – пробормотала Алиса. Она повернулась и протянула билет своему спутнику, словно тот был ребёнком: – Не потеряй... или пускай пока побудет у меня? Куда все подевались?
– Ушли. Чтобы... созвать народ, – Шляпник пожал плечами. После чего убрал руки в карманы и зашагал рядом с Алисой. Казалось, что может быть естественнее? Волосы торчали у него из ушей. Экстравагантная половинка защитных очков, прикрывавшая выколотый глаз, превратилась в потрёпанную повязку.