– Братик! Ты проснулся! Ури волновался!
Я раздраженно отцепила его руки от себя и села.
– Прекрати уже. И вообще, я девушка. Мог бы называть меня хотя бы сестрой...
– Девушка!
Я аж подпрыгнула от громкого восклицания множества голосов одновременно. И чего орать-то так?
– Да, девушка, – подтвердила я. – А что не так? Мне вам что, доказательства предоставить? Я могу.
На всех лицах проявилась паника, и один из присутствующих стал оправдываться:
– Нет, что вы. Мы просто удивлены, ведь ваша одежда... вы в штанах.
– И что?
Я оглянулась и ничуть не удивилась тому, что разлеглась на огромной кровати под балдахином. Похоже, история с появлением в незнакомом месте продолжается. Но раз так получилось, то пусть так и будет дальше. Мне пока не стоит возвращаться туда, где Богдан борется за жизнь, и там, где смерть погубила моих сироток... Взмахнув головой, я осмотрела себя.
– Проклятье! Почему я мокрая? И, – я удивленно прощупала свое плечо, – мои раны не болят.
– Простите нас, – сказал один из людей. – Мы хотели помочь вам, но дитя не подпускало никого. Мы нашли вас в Священном гроте и по велению наставника перенесли в его покои. Вы проспали всю ночь. Наставник очень беспокоился о вас, особенно когда это дитя отказалось подпускать к вам нашего врачевателя.
– Да? – я все так же пребывала в пространственном шоке. – Ну, да ладно. Мне не привыкать быть мокрой.
Я спрыгнула с кровати и потянулась. Неужели действительно ранили вчера, тогда где же раны? Я поспешно стянула с себя куртку, выкрутила, затем сняла через голову свитер и посмотрела на продырявленный сзади гольф. Дыра походила на порез ножа, а самой раны не ощущалось. Странно, конечно, но это и хорошо. Значит, меньше проблем.
– Хм... Так, значит, я упала в воду? – спросила я, оборачиваясь. – Понятно. Ну и кто вы? Хотя, какая разница, кому спасибо говорить... Проклятье. Терпеть не могу, когда волосы мокрые.
Девушка стянула прилипшую к голове шапку и встряхнула обрезанными волосами.
Меня дернули за штанину. Это малек смотрел на мои волосы глазами, полными восхищения. Он потянулся ручонками вверх.
– У братика красные волосы. Ури хочет потрогать.
– Я тебе уже сказала, что я не твой брат. Не понимаешь?
– Нет. Ты братик Ури, – топнул босой ножкой ребенок. – Ты как братик Кари.
– Что за тупое имя, – я устало отбросила с глаз челку. – Ты сам кто? Девочка или мальчик?
– Ури – мальчик.
Я скептически поджала губы, видя как этот мальчик, обиженно скривил девчачье личико. Ну точь-в-точь, как Богдан, когда у него забрали любимую игрушку... Ну вот опять он напомнил ей о нем. Пора уходить, а то еще ненароком приведу беду и на его голову.
– Ури, найди своих родителей и настоящего брата, – сказала я ребенку. – Я не собираюсь им быть.
– Ури остался один. Мама, папа и братик Кари умерли, – загрустил ребенок, но тут снова счастливо улыбнулся. – Но у Ури есть новый братик.
Я ошеломленно смотрела на ребенка. Не понимаю я его логики. Ясно одно – этот ребенок остался без семьи, совсем как я... А почему это должно меня волновать? Если он хочет жить, то должен перестать цепляться за нее и пробовать выживать сам. Уж я-то знаю, что наличие приемной семьи не всегда приводит к хорошему концу.
– Эй, вы! – обратилась я к стоящим в сторонке людям. – Кто-нибудь знает его?
В ответ тишина и такие же восхищенные взгляды, как и у Ури при виде ее волос. Меня все это начинает раздражать.
– Хватить смотреть! Я вам не зверь в зоопарке, – огрызнулась я и натянула мокрую шапку назад. – Что за привычка у людей так выпучивать глаза на других, будто других дел нет? Я вас спросила, между прочим.
Однозначно надо перекраситься. Некрасивый ржавый цвет и раньше ее раздражал, а сейчас прямо взбесил.
– Простите нас, – все склонили головы и я невольно отступила на шаг.
– Проехали, – отмахнулась я. – Заберите от меня этого ребенка. Я собираюсь уходить, и мне он не нужен.
Неожиданно открылась большая дверь и в комнату вошел очередной мужчина в непонятной хламиде. Кстати говоря, все остальные мужчины одеты так же странно.
– Вы уже пришли в себя? Я рад, – сказал он. – Меня зовут Викрин. Я наставник в этом особняке, а это мои подопечные. Прошу не держать зла на них. Большинство из живущих здесь не видели женщин больше десятка лет, отсюда и следует их любопытство.