***
Всего несколько дней прошло, а девушка уже наблюдала перед собой ужасную сцену. Ее лицо – бледное, ноги и руки трясутся, а в глазах – страх и отчаяние. Она находилась на заброшенном складе, а перед ней – Папаня и шесть его лучших подручных. Между ней и ним лежали четыре маленьких тела. Нет крови, нет следов борьбы. Их глаза открыты и затуманены смертью.
Алиса хотела, но не могла подойти к ним. Все ее силы уходили на то, чтоб устоять. Голос тоже отказал ей.
– Дорогая Алиса, вот видишь, что ты наделала, – нарушил молчание Папаня. – Я не собирался их убивать. Эти детки сами захотели принять участие в испытании нового «лекарства». Как только они услышали твое имя, так сразу прибежали, надеялись помочь тебе и подзаработать деньжат. К сожалению, их организм отверг его.
– За... зачем ты?
– Зачем я сделал это? – переспросил он и расстроено выдохнул. – Ты сама знаешь, что их жизни находились в моих руках и, пока ты выполняешь мои требования, я позволяю вам жить вместе. Тут ты сама виновата, что нарушила мою просьбу. Считай, что их смерть на твоей совести.
Девушку затошнило, но она героически удерживалась на ногах. Она не будет плакать, так как все они – Никита, Ира, Соня и Вера – не хотели бы этого. Они однажды сказали ей: «Нам грустно, когда и тебе грустно, сестричка. Ведь мы семья». Ради них она не позволит себя сломать.
Как по волшебству, дрожь неожиданно прошла. Наступила полная пустота. Она смотрела на холодные тела и уже не ощущала ни отчаяния, ни печали, ни даже злости. А ведь Папаня прав – во всем виновата она. Она ведь знала, что нельзя сходиться с людьми, но понадеялась, что таких же сирот, как она, минует ее злая судьба. Похоже, что нет. А этот человек, что перед ней, не заслуживает ничего, кроме смерти, ужасной смерти от ее руки. Она ему это устроит...
– Но это только начало, – продолжал Папаня. – Я помню, ты жаловалась, что тебя достают твои опекуны. Что ж, я смог это уладить. Твой отчим очень занят переживаниями о единственном сыне, пропавшем пару дней назад.
Холод пробежал у Алисы по спине. Он страшный человек, но она будет сражаться со страхом.
– Слышал, что он твой бывший парень. Как далеко вы продвинулись в отношениях? Хотя, не думаю, что такой пай-мальчик способен на что-то большее, чем поцелуи. Не хочешь его увидеть?
Алиса молча смотрела, как Богдана вывели в центр склада. Его глаза затуманены, а уголки рта подергивались. Такое любимое лицо, но перекошенное от наркотика, вонзилось иглой в ее рассудок. Как они посмели прикоснуться к тому, что она так сильно оберегала? Они настоящие...
– Изверг! – крикнула она. – Зачем ты это сделал?! Зачем?!
– Ну зачем так волноваться, дорогая. Ты же сама сказала, что он тебя раздражает...
– Алиса? – пролепетал Богдан сухими губами и глупо улыбнулся. – А ты вся светишься, как ангелочек. Ты такая красивая, моя Алиса. Хи-хи. Я все равно люблю тебя, Алиса, но ты такая злюка...
Он пошатнулся, и девушка поспешила подхватить его, бережно усадив на цементный пол.
– Алисочка, я хочу домой...
Он неожиданно обнял ее и поцеловал.
– Я поцеловал тебя. Поцеловал! Давай жить вместе!
Алиса грустно смотрела на парня. В его состоянии отчасти виновата она, но главная роль виновника принадлежит тому человеку. Девушка злобно посмотрела на Папаню.
– Что ты ему дал? – на удивление, ее голос звучал ровно.
– Как всегда – невозмутима, – покачал тот головой.
– Что ты ему дал, урод?! – прокричала она.
– Ну... он смог перенести укольчик новенького «лекарства», в отличие от остальных детишек. Но его действие оказалось не таким, как хотелось...
– Тогда я снова повторю вопрос: зачем тебе это? – спросила девушка, пытаясь понять ситуацию в общем. – У тебя достаточно подопытных и без него.
– Тут уж ты виновата, – пожал он плечами. – Я же говорил, что не потерплю измены. А ты пользовалась моим доверием и крутила шуры-муры на стороне.
– Ничего я не крутила! – девушка не стерпела такой несправедливости и сорвалась. – Да, мы встречались, но потом я ушла от него. А ты не имел права трогать его. Он не принадлежит тебе! Я старалась не видеться с ним, хотела, чтоб он жил спокойно, а теперь это невозможно... Слушай сюда, Папаня, если с ним что-то подобное случится еще раз, я тебе такое устрою, что больше никогда в жизни ты не сможешь ублажить девку.