– Его Высочество вот-вот явится! А его невеста… – надломленный голос становится пренебрежительным и смолкает. – Почему так долго?! – куда-то в сторону. – Девушку должны были доставить неделю назад!
– Госпожа, – цедит мужской голос. Хриплый. Прокуренный, будто. Противный.
Предпринимаю ещё одну попытку закрыть уши. Ерунда выходит.
Интересно, чем меня накачали? Транквилизаторами? Почему в голове нет ни единой здравой мысли? Почему нет воспоминаний о том, что произошло? Ведь что-то произошло? Точно…
– … девица сопротивлялась.
Немая пауза. Драматическая.
Усмехнулась, но изо рта вырвалось карканье, и я закашлялась.
– Воды! – орёт женский голос, что вечно меняет интонацию. – Почему она в таком состоянии? Перемещение должно было пройти нормально. Без последствий.
Какое перемещение? Куда? В ад?
Хотела нервно хихикнуть и подавилась новым приступом кашля. Веки не разомкнуть. Они слиплись.
Губ коснулось холодное стекло.
– Пей… – тихий робкий голос, полный сочувствия.
Обоняния коснулись нотки сандала. Мне так кажется.
– Говорю же… – снова мужской голос. Его обладатель едва сдерживается, стараясь быть вежливым. – Девка сопротивлялась.
– Не смей называть невесту Его Высочества – девкой! – орёт надрывный голос неуравновешенной барышни.
– Да какая она… невеста, – выругавшись, сцедил мужик.
Я окончательно перестала что-либо понимать.
В рот потекла студёная вода. Жадно стала глотать, наплевав на то, что обливаюсь. Каждой клеточкой ощущая, как организм наполняется живительной влагой. Как пробуждается.
Открыла глаза и зажмурилась обратно. Фокус пришлось повторить.
– Айи! Не медли! Готовь ванну, масла, платья! Живей-живей!.. – торопит неуравновешенная, хлопая в ладони.
Мегера. Надоела. Откуда она вообще взялась?
– Оплата, – произнёс мужик, скрипя своим голосом по моим чутким нервам.
Неуравновешенная издала нечленораздельный звук. Понимаю, это была смесь возмущения, негодования и безысходности. Платить нужно.
– Вот, – что-то звякнуло. Монеты, полагаю. Полагаю, не рублёвые.
– Благодарю, – прохрипел голос.
Гулкие шаги эхом отражались от стен.
– Ну что ты лежишь?! Приходи в себя, – визгнула надо мной неуравновешенная. Зря она так. – Бестолковая кукла…
…
… я в замешательстве. С чего эта женщина сделала такие выводы? Ах да… Моя внешность.
Поморщилась, пытаясь всё же распахнуть веки и сесть, чтобы посмотреть этой недалёкой в глаза. Почему люди так часто торопятся с выводами и судят по «обёртке».
Моя ангельская внешность, белокурые пряди и невинный взгляд, многих вводили в заблуждение. Но мало кто знает, что я себя позиционирую и ощущаю совершенно иным человеком. Как это? Может, вялотекущая шизофрения, не сильна в медицине. Но, когда слышу свой внутренний голос, чувствую, словно говорит мужчина. Лет тридцати, но уже уставший от жизни. Умудрённый опытом. Он уравновешен, сдержан. В меру, циничен. Возможно, его зовут Павел. А может быть, Георгий.
И пока моя оболочка хлопает глазами, отвлекая внимание, мой внутренний голос раскладывает всё по полочкам и придумывает беспроигрышный план. Он молодец.
– Ванная готова, госпожа, – щебечет Айи. Её голос я запомнила и успешно опознала. Он тонкий. Чистый. Видно девушка занимается музыкой. Похвально…
– Ну? – с раздражением едко усмехается неуравновешенная. – Я тебя не потащу. Изволь, подняться.
… если бы её переехали катком… Я бы посмотрела. Как поднимется. Как пойдёт.
Открываю глаза и щурюсь. Дневной свет режет. Подступают слёзы…
– О-о… только истерики мне не хватало! – всплёскивает руками неуравновешенная.
Пытаюсь сфокусироваться на оборках её сиреневого платья. Тело медленно наполняется энергией.
– Дал же Бог… жалкое создание, – цедит неуравновешенная. Наклоняется и хватает меня за руку. Тянет…
Резко дёргаю в ответ на себя. Просто душевный порыв. Оказывается, силы есть. Но мучает небольшая слабость.
Неуравновешенная взмахивает рукой, пытаясь устоять. Взвизгивает и всё же заваливается, словно мешок с картошкой.
Наслаждаюсь. Но улыбку старательно прячу, лепя гримасу полную раскаянья и невиновности.
– Простите… – шепчу жалобно. – Простите, – всхлипываю для убедительности, а сама поднимаюсь, наступая женщине на разметавшиеся по полу чёрные кудри. Лицо у неё меняется: корчится от боли, виднеются жёлтые зубы, в уголках глаз появляется влага. Ведь я стою на её волосах и продолжаю тянуть за руку. Помогаю подняться. Мама учила вежливости. Помогать ближнему, не оставаться безучастной к чужому горю…