Мы приближались с величайшей предосторожностью, бесшумно погружая весла в воду и стараясь даже не налегать на них, чтобы не выдать себя случайным всплеском. Чтобы преодолеть отделявшие нас от яхты восемьдесят или девяносто ярдов, нам потребовалось не меньше десяти минут. Мы находились в самом сердце Мидоуса, диком, молчаливом и заброшенном, беспорядочном лабиринте водных проток, каналов и зарослей тростника. Вдруг вблизи захлопали крылья - мы вспугнули какую-то болотную птицу. Алиса от неожиданности вздрогнула, а я едва не выронил весло. Шлакман только ухмыльнулся - его акулья пасть зловеще ощерилась при серебристом лунном свете.
Яхта постепенно вырастала в размерах, пока наконец мы не очутились прямо перед её бортом. Я уже начал ломать голову, сумеет ли Шлакман подтянуть свою чудовищную массу и взгромоздиться на борт, когда разглядел удобный трап и плавучую платформу - весьма предусмотрительное и удобное приспособление для человека с габаритами Монтеса. Шлакман подгреб к платформе и привязал носовой конец к кольцу. Мы с Алисой начали пробираться вперед.
- Дамочка остается в лодке, - прошептал Шлакман. - А ты идешь со мной.
Алиса начала было возражать, но я покачал головой.
- Делай, как он говорит, - сказал я. - Подожди здесь. Я справлюсь сам.
Алиса вопросительно посмотрела на меня, потом кивнула. Шлакман уже начал подниматься по трапу. Я последовал за ним. Достигнув самого верха, он приостановился; мои глаза находились тем временем вровень с планширом. Поднявшись ещё на одну ступеньку, я увидел просторную палубу, с одной стороны которой разместились два шезлонга и четыре складных стула, возле которых возвышался портативный бар, уставленный бутылками и стаканами; я разглядел даже ведерко со льдом. На корме стояла широкая резная скамья. Сначала я даже не заметил, что на ней лежит человек. Потом, когда я пригляделся, мне показалось, что он спит, однако, стоило Шлакману спрыгнуть на палубу, как человек этот проворно, как кошка, вскочил на ноги.
Энджи, а это был именно он, не заметил меня за фальшбортом.
- Шлакман! - изумленно воскликнул он. - Какого черта ты сюда приперся? Тебя Монтес прислал? Чего-то я даже никакой лодки не слышал.
- Неужели? - хихикнул Шлакман.
Воспользовавшись тем, что необъятная спина Шлакмана загородила меня от Энджи, я быстро соскочил на палубу, в три прыжка преодолел расстояние, отделявшее меня от каюты, и, распахнув дверцу, погрузился в темноту.
В тот же миг сзади послышался возглас Энджи:
- Шлакман, а это ещё кто, черт побери?
- Кэмбер.
- Кэмбер? Ты что, свихнулся? Кто велел приводить сюда Кэмбера?
- Никто, Энджи.
- Монтес знает?
- Ни хрена твой Монтес не знает, Энджи. Даже не подозревает.
- Ты совсем офонарел, Шлакман.
- Офонарел, - блаженно осклабился Шлакман. - Совсем.
* * *
Я не слышал, о чем они говорили - я прислушивался к совсем другим звукам. Стоя в кромешной тьме с колотящимся сердцем, я услышал знакомый женский голос, который негромко окликнул:
- Это ты, Энджи? Я же запретила тебе заходить сюда.
И тут же раздался звонкий детский голосок:
- Ленни! Ленни!
В следующий миг вспыхнул свет и Ленни, присевшая на койке, ошарашенно уставилась на меня, так и не отняв руки от выключателя. А на дальнем конце узкой койки, свернувшись калачиком, лежала моя Полли. Секунду спустя я уже сжимал её крохотное тельце в объятиях, покрывая любимое личико поцелуями и сотрясаясь от беззвучных рыданий. Полли тут же пожаловалась:
- Ой, папочка, мне больно!
Снаружи послышался вопль Энджи:
- Шлакман, ты совсем спятил! Ты просто псих! Тупая скотина, вот ты кто! Дебил вонючий! В твоей дурацкой башке нет ни одной извилины!
Я понимал, что времени у меня нет, что в любую секунду наш план будет раскрыт. Я лихорадочно обшарил все карманчики Полли, но ключа не нашел.
- Ключ, - раздался рык Шлакмана с палубы.
- Ключ, - рявкнул я на Ленни. - Где он? Он был у неё в кармане.
- Ничего там не было.
- Папочка, я спать хочу, - захныкала Полли.
- А ты искала?
- Конечно, искала. Неужели ты думаешь, что мне это не пришло в голову?
- Кто ещё есть на яхте?
- Никого. Мы двое. А как здесь оказался Шлакман? И ты сам? Где Монтес?
Я не удостоил её ответом.
- Следи за Полли, - резко бросил я Ленни и устремился к двери.
Шлакман, спиной ко мне, стоял в нескольких футах от каюты. Энджи, худой и стройный, как пантера, медленно приближался к нему. На костяшках правой руки красовался сверкающий медный кастет, а из туго сжатого левого кулака угрожающе торчало изогнутое лезвие консервного ножа. За спиной Энджи я разглядел голову Алисы, наполовину скрытую планширом.
- Смелей, Энджи, - гортанно понукал Шлакман. - Смелей, дерьмовое отродье паршивой дворняги - вперед, вперед, сопливый Энджи! Ты ведь знаешь, что я с тобой сделаю - я переломаю тебе все кости! Славно я все придумал, да? Давно мечтал - вот придет мое время, когда я разорву этого вонючего Энджи на куски...
Энджи молниеносно прыгнул вперед, выбросил вперед кулак и тут же отпрянул. Все произошло в мгновение ока. Я никогда не видел, чтобы человек двигался с подобной быстротой. Мне невольно вспомнился фильм, в котором мангуст сражался с коброй. Так вот, Энджи напомнил мне этого отважного мангуста - молниеносный прыжок, укус, снова прыжок, укус... Шлакман испустил яростный вопль и устремился за Энджи, но тот уже очутился у него за спиной. Шлакман повернулся лицом ко мне. Рубашка на нем была разодрана сверху донизу, а грудь была располосована крест-накрест - консервный нож в умелых руках Энджи и впрямь оказался грозным оружием.
Вдруг Шлакман ухмыльнулся. Я назвал это ухмылкой, хотя на самом деле Шлакман вовсе не ухмылялся, а растянул губы, обнажив звериный оскал. Он стоял, ощерясь, и поносил Энджи, на чем свет стоит, а потом внезапно прыгнул вперед и нанес ему страшный удар.
Его кулачище безусловно прикончил бы тщедушного Энджи - человеческий костяк не в состоянии выдержать подобный удар; только Энджи был уже в ярде от Шлакмана, а верзила, потеряв равновесие, пролетел вперед и с силой врезался в бар, разметав по сторонам стаканы и бутылки. Энджи успел метко выбросить перед собой правый кулак и хлестко, словно кнутом, звезданул Шлакмана по лицу. Пока гигант поднимался на ноги, Энджи успел совершить ещё один налет, дважды ударив кастетом в то же самое место.