- Да, мистер Кэмбер, если бы она дожидалась меня, я бы тоже постарался удрать как можно раньше.
Я недоуменно уставился на него.
- Кто?
- Да эта дамочка.
Лифт устремился вниз.
- Какая дамочка?
- Она спрашивала меня про вас.
- Кто она? Как её зовут? - Мое сердце сжалось от одной лишь мысли о том, что какое-то несчастье заставило Алису примчаться в Нью-Йорк.
- Не знаю, мистер Кэмбер. Я сказал ей, где вы служите, а она ответила, что подождет вас в вестибюле.
Лифт спустился на первый этаж и Малдун кивнул в сторону поджидавшей меня девушки.
Сначала у меня в голове промелькнуло лишь мимолетное ощущение чего-то знакомого, смешанное с восхищением перед столь чистой и девственной красотой. Но уже в следующий миг я её узнал. Эта была та самая ошеломляюще прекрасная девушка, которой я утром уступил свое место в вагоне подземки. Удивительно, но меня не столько поразило, что она здесь, как то, что она спросила именно меня.
Прелестная незнакомка приблизилась вплотную ко мне, протянула руку и спросила:
- Вы - мистер Кэмбер?
Голос у неё был грудной и певучий, с каким-то едва уловимым акцентом.
- Откуда вы меня знаете? - тупо спросил я.
- Я все объясню чуть позже. Меня зовут Ленни Монтес. Я бы хотела поговорить с вами. Может, прогуляемся?
- Прогуляемся? Э-эээ, куда? - неуклюже прохрипел я.
- Да куда угодно. Вокруг квартала, если хотите. На улице очень приятно. Или у вас есть какие-то срочные дела, мистер Кэмбер?
- Нет. Ничего срочного у меня нет.
- Вот и чудненько.
Она взяла меня за руку и увлекла к выходу. На полпути я остановился и сказал:
- Я не совсем понимаю, мисс Монтес - мы ведь даже не знакомы.
- О, но ведь я вас знаю. Вы так любезно уступили мне свое место в метро - таких джентльменов сейчас днем с огнем не встретишь.
Глядя на девушку, трудно было поверить, что она ездит в метро. Одна бриллиантовая брошка, должно быть, стоила приличного отрезка любой линии метро. Да и серый, с иголочки, костюм совершенно не походил на унылую бесцветную униформу постоянных пользователей нью-йоркской подземки.
Появление девушки и встревожило и озадачило меня, но тем не менее, пригласи она меня вскарабкаться вместе с собой по отвесной стене Эмпайр Стейт Билдинга, я бы согласился. И вдобавок присягнул бы на всех библиях штата Канзас, что это существо не способно даже затаить злой умысел, не то, что совершить дурной поступок. Вблизи я уже рассмотрел, что ей не девятнадцать, и даже не двадцать лет, но, будь ей даже двадцать семь или двадцать восемь, менее чистой и невинной она от этого не стала.
Мы вышли на улицу и, при солнечном свете, её кожа засияла молочной белизной и свежестью. Природной, без тени косметики. Ленни снова взяла меня за руку и прильнула ко мне, словно мы были знакомы уже десять лет. Я сказал:
- Я не могу поверить собственным глазам. Откуда вы знаете, как меня зовут? Кто вы? Ведь такие чудеса ни с кем не случаются. Можно прожить в Нью-Йорке пять жизней и не испытать ничего подобного. Разве что Роберт Луис Стивенсон мог написать такой роман, а доверчивые викторианцы проглотили бы его. Но я не реликт викторианской эпохи...
- Отчего же нет, мистер Кэмбер? Вы - такой красивый и романтичный...
- Вот уж нет. Не сегодня, во всяком случае.
Дойдя до угла, мы свернули к Лексингтон-авеню. Я послушно шагал за Ленни и даже не удивился, когда она сказала:
- Вы, конечно, догадались, что я ждала вас на автовокзале, а потом последовала за вами в подземку. Так что наша встреча - вовсе не случайность.
- Я просто надеялся, что она может оказаться случайностью, - глухо пробормотал я. - Это ведь все из-за ключа, верно? Черт бы побрал этот проклятый ключ.
- Да, - кивнула Ленни. - Это из-за ключа.
* * *
Мы пересекли Лексингтон-авеню, оставили позади Третью авеню и уже приближались ко Второй, а я все шагал рядом с ней, покорно, как теленок. С юношеской поры я не испытывал такого удивительного ощущения. Эта девушка словно околдовала меня, её близость, тепло её руки просто завораживали. Я утратил всяческий контроль над собой.
- Если бы не злосчастный ключ, - говорил я себе, - она бы тебя даже не заметила. Опомнись, Джон Кэмбер, ведь твоего позорного жалованья не хватит ей даже на помаду. Неужели ты способен так беспамятно влюбиться в женщину, которой нужно от тебя только одно - без помех завладеть ключом?
Словно угадав мои мысли, она взглянула на меня и спросила:
- Что тебя заботит, Джонни?
Господи, мы и гуляли-то каких-то четверть часа. Почему она уже зовет меня Джонни? Почему бы и мне не называть её Ленни?
- Ты такой молчаливый.
- Да...
- Я тебе, кажется, очень понравилась, да?
Простота, с которой она произнесла эти слова, затенила их безыскусность.
- Я тебе понравилась, а ты переживаешь из-за того, что ведешь себя, как мальчишка. Тебе стыдно за себя. Ты думаешь о том, что нас разделяет твой мир и мой...
- Я даже не представляю, откуда ты взялась, - слабым голосом пробормотал я.
- И все-таки, ты думаешь именно об этом и пытаешься понять - хорошая я или плохая. Значит, я была права, назвав тебя викторианцем. Ты ведь хочешь с головой окунуться в романтическое приключение, но не знаешь, можешь ли позволить себе влюбиться в меня.
- Я не имею права влюбиться ни в тебя, ни в кого-либо другого.
- Самое дешевое в мире удовольствие - и не можешь себе позволить?
- Да, но ведь тебе нужен только ключ. Давай сперва поговорим о деле. Тебя интересует всего лишь этот чертов ключ, а я для тебя - не более, чем подопытный кролик. Хорошо. Мне не привыкать к такой роли.
- Это все, на что ты способен, Джонни? Много ли ты знаешь о женщинах? Или о себе? Мне кажется, ты очень милый. Такой молодой и свежий...
- Свежий?
- О, мой английский не всегда позволяет мне сказать именно то, что я думаю. Я хотела сказать, что ты - чистый, искренний. Я ведь приехала из Европы, Джонни, а в Европе мужчины с такими качествами давно перевелись. Тебе ведь уже тридцать два, а то и все тридцать три...