«Наверно, это какой-то заповедник», — решил Данаан. Эта страна нравилась ему всё больше.
В самолёте Спасатели подавленно молчали. Да, город удалось защитить, но был потерян Жезл, Весельчак приземлился в лесу и сумел сбежать. Сбежал и Крыс, воспользовавшись своими метаморф-способностями. Победа оказалась пирровой.
Страшила выслушал Спасателей, стражников, охранявших Крыса и Кагги-Карр, взявшую на себя дополнительные обязанности «ко-ор-ди-на-то-ра по-ис-ко-вых групп», спешно сформированных из птиц, живущих в прилегающем к городу лесу. Целью групп были беглецы, а также Урфин, который по донесениям птиц, был на борту пиратского корабля. Но пока никого не удалось обнаружить.
Страшила выслушал всех и попросил оставить его одного.
— Буду думать, — заявил он.
Пока правитель размышлял, Железный Дровосек мерно вышагивал по залу Изумрудного дворца. Он тоже думал, но о другом — что Волшебная страна стала другой, с тех пор, как в ней появилась Элли. Но он не считал это плохим предзнаменованием. Всё течёт, всё меняется, оставаться неизменным — означает погибнуть. Вот только плохо, что изменения сопровождаются войнами. Хотя, как поётся в одной песне, которую Дровосек слышал от Элли — «без военных технологий нам не выйти из пещер»[7].
На этом месте размышления правителя Фиолетовой страны прервались — нечто тёмное, круглое и маленькое влетело в открытое окно.
Дроид-разведчик не испытывал почти никаких эмоций. Да, эмо-матрица у него была, но весьма слабая, для боевых машин эмоции ни к чему. Но когда визуальные датчики дроида зафиксировали приближающееся лезвие какого-то древнего примитивного оружия, дроид успел испугаться.
Топор Дровосека рассёк сферу разведчика надвое. Это была необходимая мера — Алиса и Фред Каннинг рассказали остальным о возможностях подобных разведчиков (правда, они знали только о пиратском скауте) и убедили правителей в необходимости уничтожать их сразу по факту обнаружения.
Телепатический вызов Данаан услышал, левитируя над мелкой речкой. Он перебирался на другой берег. На мгновение отвлёкшись, Данаан тут же плюхнулся в воду, благо, её было по пояс.
— Слушаю, Повелитель!
— Данаан, ситуация изменилась. Похоже, данные о Гасителе проникли дальше, чем мы подозревали — на уровень Великого Кристалла. А значит — за ним уже началась охота.
— Кто?
— Мало ли во Вселенной тех, кому нужна власть. Но наша разведка донесла, что наиболее вероятная кандидатура «охотника» — Феррис. Он же Феликс Антуан Полоз. Он же Кощей Бессмертный. Он же Игрок и Наблюдатель. Пиф[8] уже сброшен тебе. Будь осторожен, Данаан…
Связь прервалась.
Тем временем с борта космической станции Вейдера стартовали ещё несколько разведчиков, но уже пилотируемых, а группа SG-1 вышла к селению.
Около полудня Лотри добрался до оврага. Он перекусил, оставив половину провизии на обратную дорогу, и спустился в прохладный сумрак. Некоторое количество сухих палочек, из которых можно было бы сделать факелы, он набрал по дороге в каком-то лесу, а спички ещё с прошлого похода лежали в кармане. Мальчик зажёг факел и шагнул под тёмный свод пещеры.
Побродив по запутанным коридорам Пещеры, Лотри нашёл наконец подходящую нишу в стене.
Туда он и положил завёрнутый в тряпку Жезл. Затем, собрав в ближайших гротах немного камней, замуровал тайник. «Ну вот, — подумал он. — Если приглядеться, то, конечно, заметно, что камни сюда специально сложили. Но если не знать точно, то догадаться сложно».
И он заспешил обратно. Но не тут-то было! Ему не пришло в голову отмечать путь хоть какими-нибудь знаками — прошлый раз они с ребятами далеко в пещеру не заходили и просто запомнили количество поворотов. Но теперь-то он ушёл очень далеко вглубь Пещеры.
Лотри пошёл наугад сперва в одну сторону, потом в другую. Но все коридоры и гроты казались теперь незнакомыми. Лотри запаниковал. Он побежал сломя голову по первому попавшемуся коридору, который, казалось, вёл в правильном направлении. Но коридор закончился тупиком.
Самодельный факел зашипел и погас. Мальчик сел на холодную землю и расплакался.
7
Песня называется «Без военных технологий» и принадлежит барду Алькор. Где и как Элли могла услышать песню русского барда, а, тем более, понять её, история умалчивает.