— Никогда не думал, — пыхтел он, — что спускаться на пути куда труднее, чем подниматься!
Потом Алиса сама слезла с платформы, стараясь не поцарапать коленки, а когда слезла, обнаружила, что моток верёвки остался наверху, на платформе, и дотянуться до него невозможно. Пришлось лезть обратно, использовав профессорскую спину как ступеньку, а тот поторапливал:
— Давай, давай, поскорее, дитя моё! Времени почти не осталось! И это при том условии, что поезд не шел коротким путем, спрямляя повороты.
— А что, здешние поезда умеют спрямлять повороты? — спросила Алиса, пытаясь представить себе, как это может быть, и одновременно спускаясь на рельсы с верёвкой в руке.
— Только купе первого класса, — ответил Дэльфин. — Остальные идут окольным путем.
Для дальнейших объяснений времени не было — Алисе предстояло ещё привязать профессора к рельсам, а это, как выяснилось, дело не менее хлопотное, чем спуск с платформы, потому что Дэльфин капризничал и никак не мог или делал вид, что не может, устроиться на рельсах. Сначала он лёг поперёк и тут же стал жаловаться, что рельсы пребольно впиваются ему в спину, а улёгшись вдоль, елозил и ворочался так, что едва не порвал мантию о железные костыли. Одним словом, Алиса уже потеряла надежду покончить с этим делом прежде, чем поезд допыхтит до станции.
«Вязали бы его настоящие разбойники, я бы посмотрела, как бы он у них капризничал. Взрослый, а хуже ребенка», — сердилась она, впрочем, про себя.
Наконец-то, всласть накочевряжившись, профессор сообщил, что теперь всё, он готов, и Алиса быстренько опутала веревкой его туловище, правда, совсем не туго.
— Вам удобно? — спросила она, не сводя глаз с маленького туннеля, откуда вот-вот должен был появиться состав.
— Благодарю, — отвечал Дэльфин с натянутой улыбкой. — В моем нынешнем положении мне будет по-настоящему удобно, только когда ты подашь мне моё Жизнеописание…
— Ваше Собственноручное Жизнеописание'? — удивилась Алиса. — Разве сейчас время…
— Самое время! — нетерпеливо вскричал профессор. — Ты наверняка слышала, что в момент смертельной опасности, в каковой я как раз пребываю, перед глазами обречённого проходит вся его жизнь. Однако при моей никудышной памяти надёжней будет, лёжа на этом одре, перелистать страницы Собственноручного Жизнеописания профессора Дэльфина Косаткинда.
Чем он и занялся, и Алисе посчастливилось стать очевидицей самого необыкновенного зрелища. Дэльфин же с головой погрузился в историю своей жизни и, похоже, не прочь был пролежать на рельсах ещё пару-другую часов, но тут издали донёсся свисток паровоза.
— Сударь! Господин Дэльфин! — окликнула его Алиса, не желая прерывать профессорских занятий, но чувствуя, что просто обязана это сделать. — Поезд, кажется, идёт.
— Что такое? — всполошился профессор. — Какой поезд? Ах да! Почему же ты меня не предупредила заранее, глупая ты гусыня?
— Потому что сама только что поняла, — обиделась Алиса.
— Должен заметить, что это не оправдание, — возразил Дэльфин. — Тебя не поторопишь — не спасёшься! Ну и чего ты ждёшь, девочка? Ну-ка, развязывай меня, да поскорей, будешь возиться — не успеешь!
«До чего же здесь все невоспитанные! — подумала Алиса. — Вот возьму и оставлю этого грубияна на рельсах — так ему и надо!»
Однако она была слишком добра, чтобы поступить подобным образом, и немедленно принялась высвобождать профессора. Разматывать веревку оказалось труднее, чем заматывать, — та постоянно цеплялась за тетрадь, которую Дэльфин прижимал к себе так, словно от неё зависела вся его жизнь (в некотором смысле так оно и было). Когда веревку наконец удалось развязать, оба снова вскарабкались на платформу: первой — Алиса, опять по спине профессора, потом сам профессор, которого Алиса, пыхтя и отдуваясь, втащила наверх. На э^от раз Дэльфин забыл свою трость, так что Алисе пришлось снова спуститься на рельсы и подобрать её. И ровно через две секунды после того, как Алиса и профессор вместе со всем его имуществом оказались в безопасности на платформе, из туннеля вынырнул маленький паровозик.
— Итак, — профессор Дэльфин Косаткинд снисходительно улыбнулся Алисе, — я считаю, что всё закончилось…
— …вполне удовлетворительно, — продолжил Дэльфин Косаткинд, устроившись у окна в купе поезда. — Спасательная операция прошла без лишней суеты, поскольку нас было всего лишь двое и никто нам не мешал. — Он сделал новую пометку в тетради. — Ты действовала быстро, решительно и ничего не забыла. В награду за это я решил забыть чепуху, которую ты несла на платформе. Разбойники, пишущие своё Жизнеописание, вот уж действительно! Какое у тебя дикое воображение, дитя!