«Ах да, ведь это же кабинет, — догадалась она. — Наверное, это и есть тот самый кабинет задумчивости и уединения. В следующий раз, когда о нём заговорят, я смело смогу сказать, что уже побывала в таковом».
В полумраке Алиса наконец заметила фигуру профессора Дэльфина Косаткинда — он крепко спал в глубоком кожаном кресле у окна, положив на колени своё Собственноручное Жизнеописание. Алиса пару раз вежливо кашлянула, но профессор не проснулся; тогда она на цыпочках направилась к двери, тихонько отворила её и вышла на яркий солнечный свет. Холмик-невеличка, который она видела из окна, был совсем неподалёку.
Глава V. Тутошка и Фафошка
Подойдя поближе, Алиса убедилась, что холм и в самом деле не слишком высок
«Ненамного выше какого-нибудь кургана, — сказала она себе. — А если есть курган, значит, на него обязательно надо подняться и обозреть окрестности».
На самом деле больше всего её интересовало стоявшее на макушке холма нечто похожее — во всяком случае, так оно выглядело снизу — на колодец.
«Зачем колодцу быть на холме? — думала Алиса. — Ведь что такое колодец? Это такая дыра, вкопанная в землю. Стало быть, чем выше место, тем хуже, потому что вкапывать придётся глубже!»
Эти высокие размышления были прерваны ужасным шумом — айканьем, ойканьем, визгом и лязгом, — не успела Алиса опомниться, как кто-то, скатившись с холма, сбил её с ног, она растянулась на земле, а этот кто-то оказался сверху. Следом, визжа по-поросячьи, скатился ещё кто-то и плюхнулся поверх них — получилась маленькая куча-мала.
Алиса помотала головой, села и попыталась собраться с мыслями. Рядом с нею на травке, стеная и жалобно всхлипывая, лежали те двое, что плюхнулись на неё. В первый момент они показались ей ужасно тощими: кожа да кости, да и того не слишком много. Но, приглядевшись повнимательней (они же, занятые своими ушибами, её покуда не замечали), Алиса поняла, что на самом деле они — те самые человечки-палочки, которых часто рисуют на стенах или заборах. Одна из фигурок была мальчишкой в коротких кожаных штанах и войлочной шляпе с широченными, шире плеч, полями; другая — девочкой в премиленьком розовой платьице с оборками и в белом передничке.
Мальчишка сел и уставился на Алису; он не поздоровался и не представился, а только процедил сквозь зубы:
— Куда ты лезешь под ноги? Из-за тебя я чуть не сломал свою коронку!
При слове «коронка» сердце у Алисы ёкнуло («как бы там ни было, корона у королевича всегда поменьше, чем у короля»), и, хотя не без труда, она проглотила обиду («всякое случается — даже королевские дети бывают дурно воспитаны»),
«Он вполне может оказаться переодетым королевичем, — рассуждала она, — бродил же лунными ночами по улицам Багдада Калиф, и был он в наряде вовсе не королевском. (Эти сказки она уже читала.) Потому что кому же не известно, что члены королевских фамилий даже по будням одеваются, как на праздник Однако если он — королевич и не хочет, чтобы его узнали, зачем же он надел корону?»
И она принялась шарить в траве.
— Что ты делаешь? — рявкнул королевич.
— Я решила помочь вам отыскать вашу корону, — вежливо отвечала Алиса. — Наверное, она свалилась у вас с головы, когда вы… — Она осеклась, уставясь на широченную войлочную шляпу, которая хотя и скособочилась, но плотно сидела на нём; честно говоря, шляпа не только скособочилась — поля у нее помялись и отвисли едва ли не до самых плеч, так что мальчишке приходилось придерживать их руками, чтобы что-нибудь видеть.
— Вы уверены, что надевали сегодня корону, ваше величество? — спросила она, многозначительно указав глазами на его шляпу.
— Ха, — вскричал мальчишка, — если ты имеешь в виду мою «коронку», — и он, задрав верхнюю губу, показал Алисе кривой зуб с металлической скобкой, — так её снимут не раньше чем через месяц! Или тебя интересует мой котелок, — и он стукнул себя по лбу, — которым я из-за тебя приложился? Ну и ну, — высокомерно добавил он, повернувшись к девочке, которая тем временем, расставив локти, пыталась разгладить смявшийся передник и на их разговор не обращала ни малейшего внимания, — чему только в наше время учат детей!
— А по-моему, ты ничуть не старше меня, — сразу осмелела Алиса, убедившись, что перед ней не королевский сын.
— Ах, так? Тогда скажи, сколько тебе стукнуло сегодня?
— Столько же, сколько и вчера, — ответила Алиса (но про себя добавила «наверное», будучи не вполне уверена, что «сегодня» здесь то же самое, что «сегодня» дома), — семь лет и десять месяцев.