Итак, пусть это будет «ТУДА», решила Алиса и повернула налево (точно следуя направлению, указанному стрелкой), прошла немного и обнаружила ещё один указатель. На нём затейливой вязью было выведено: «ВОТ ТЫ И ЗДЕСЬ» («Тоже мне указатель! — подумала Алиса. — Я и без тебя это знаю!»), а пониже в скобках: «ОТСЮДА 150 ШАГОВ».
— Хоть какая-то определённость, — обрадовалась Алиса. — Уж если мне неизвестно, где я нахожусь, значит, лучше находиться где-нибудь ещё.
И она пошла в ту сторону, куда указывала стрелка, размахивая бадейкой с Гэобразными и в такт своим шагам напевая слова, которые сами собой пришли в голову, потом стали сами собой изменяться, пока не зазвучали как-то непривычно, как-то странно, будто по-иностранному:
— И от-сюда-ни-я, и от-туда-ни-я, и до-туда-ни-я, и до-сюда-ни-я, и-туда-ния, и-сюда-ния, ни-ту-дания, ни-сюдания… Кажется, я знаю, куда иду, — воскликнула Алиса, — я иду туда, где жил принц Гамлет и говорил: «Бить иль не бить — вот в чём вопрос!», и ещё: «Неладно что-то в Тудатском королевстве!» (Из всего Шекспира Алиса знала лишь эти две строчки, но, согласитесь, много ли найдется даже взрослых людей, знающих больше?)
И, совсем развеселившись, она прошла мимо очередного указателя, который гласил: «ОТСЮДА 100 ШАГОВ», а потом мимо ещё одного: «50 ШАГОВ», и вот после поворота появилась табличка с одним словом: «ОТСЮДА».
Алиса уставилась на надпись.
— Этого не может быть! — возмутилась она. — Ведь я должна была прийти не сюда, потому что когда я ушла… — Потом примолкла, соображая, откуда же она на самом деле пустилась в путь, и решительно продолжила: — Когда я ушла отсюда, я должна была пройти ровно сто пятьдесят шагов, и я прошла их в нужном направлении, и подходила всё ближе и ближе, а когда пришла, оказалось… что пришла куда-то туда, куда я никак не могла прийти, а стало быть, сейчас я нигде… или я вообще никуда не уходила…
Внимательно оглядевшись, она заподозрила, что и в самом деле вернулась на то же место, откуда ушла, потому что там, откуда она ушла, была такая же непроницаемая живая изгородь и дорожка имела точно такой же изгиб; не таким был только указатель — но, вновь посмотрев на табличку, она обнаружила новую надпись: «ВОТ ТЫ И ЗДЕСЬ».
Даже для Алисы это было слишком. Скрестив ноги по-турецки, она села на тропинке, глаза её наполнились слезами, а сердце — жалостью к самой себе. Сколько времени она так просидела, неизвестно, но в один прекрасный момент Алиса вдруг поняла, что в этой Г-Головоломке запуталась не она одна. Откуда-то издалека, но вполне отчетливо, донёсся голос, который нельзя было не узнать, потому что кричал он: «Памагите! Памагите!»
— Это же Деревенский Мыш! — Алиса так обрадовалась, словно встретилась с самым верным своим другом. — Но где же он? — Сложив ладони рупором и обратившись в ту сторону, откуда доносился писк Мыша, она закричала: — О-го-го! О-го-го!
— А-га-га! А-га-га! — тут же откликнулось эхо.
«Странно, — подумала Алиса, — неужели эхо тоже „сталичная штучка“? Но какая прекрасная у этих кустов откустика!» (Видимо, Алиса имела в виду «акустику»).
Немного погодя она ещё раз окликнула Мыша, однако голосок его звучал всё слабее, из чего Алиса сделала вывод, что Мыш тоже свернул не туда.
— Что же мне делать? — опечалилась она, однако это не помешало ей тут же пошутить: — А всё-таки Деревенскому Мышу легче: он разбрасывает по дороге свои н-да и ну, как Мальчик с пальчик пшено, так что всегда может найти дорогу обратно!
Шутки шутками, но эта шутка подала ей идею. Алиса заглянула в бадейку — там копошились Гэобразные Гадята, они сплелись друг с другом в такие квадраты и прямоугольники, что ей сразу вспомнился старый учебник Геометрии, в который она от нечего делать однажды заглянула.