Знали ли они почему? А мама? Или папа ждал, пока не заберет ее и не пометит?
Ох, мерзость. Думать так о своих родителях… мерзко, просто мерзко.
— Мама когда-нибудь упоминала о друге под фамилией Холланд? — спросила я, вспоминая, что рассказал мне Коул. Или пытался рассказать.
Бабушка сжала губы, пока размышляла над моим вопросом.
— Холланд… Холланд… нет, эта фамилия мне не знакома.
— Твоя мама была ужасно застенчивой. По правде говоря, ей было тяжело заводить друзей. И на свидания ходила редко, — сказал дедушка, проглотив кусочек жаркого. — На самом деле, твой папа был первым ее парнем.
Моя мама? Застенчивая? Для меня она всегда была энергичной, полной жизни. Прямо как Эмма.
— Твой папа заставлял ее улыбаться и постоянно убеждал делать глупые вещи, — сказала бабушка с мягкой улыбкой. — Однажды они оделись в самые отвратительные наряды, которые я когда-либо видела, и пошли обедать. Я уверена, что люди косо смотрели на них, но когда они вернулись, то так смеялись, твоего отца чуть не стошнило.
Я не могла себе этого представить. Для меня он всегда был серьезным, немного слишком целеустремленным, даже когда был пьяным.
Мы закончили ужин в тишине, затем я отправилась в свою спальню. Это была единственная комната на втором этаже, и у меня была своя ванная. Моя мама провела здесь свои подростковые годы.
«Как выглядело это место?» — думала я. После переезда бабушка собрала все вещи и превратила эту комнату сначала в детскую, потом в швейную, а теперь в комнату для гостей.
Я ничего не стала менять в этой комнате. Стены были такими же голыми, как и тогда, когда только въехала в дом. Я спрятала коробки с семейными фотографиями, которые мне подарила бабушка, в шкаф.
Я не доставала их, не повесила ни одной рамки. Черт возьми, даже не взглянула на них. Максимум, что я сделала, это перебрала мамины старые вещи, и то только потому, что бабушка достала их. Думаю, она хотела восстановить связь с ребенком, которого потеряла.
Воссоединиться. То, чего я никогда по-настоящему не пробовала сделать, поскольку грусть, которая пришла с такой попыткой, переполняла меня, заставив остановиться. Но я должна преодолеть эту грусть, не так ли?
Иначе навсегда останусь плохой дочерью и ужасной сестрой. Я имею в виду, что построила свою новую жизнь на концепции, что мои мама, папа и сестра никогда не существовали, но они заслуживали лучшего. Заслуживали признания, почетного места.
Пора взрослеть.
Я села перед шкафом и, не глядя, открыла ближайший ящик. Когда вытащила стопку рамок, пыль поднялась и заставила меня снова чихнуть. Но нет, у меня не было ни пневмонии, ни даже простуды. И, да, мое тело становилось горячее с каждой секундой, как будто действительно начинался жар, но это было вызвано эмоциями, а не вирусом.
Слезы, о которых я и не подозревала, текли по моим щекам, и мое зрение наконец прояснилось. С фотографий смотрела моя мама, выглядевшая очаровательно в золотистом платье, с волосами, уложенными в прическу, которую можно было назвать «крысиное гнездо».
Но какая же у нее была прекрасная, сияющая улыбка. Рядом с ней стоял мой папа, симпатичный и высокий, в черном смокинге, с золотым цветком, нарисованным краской, прикрепленным к лацкану пиджака, его рука обвивала мамину талию. А хмурый взгляд говорил: «Заберите меня отсюда».
Они были так молоды. Это их выпускной? Если да, то это значит, что мой отец вышел ночью. Неудивительно, что он хмурился. Но бабушка говорила, что он никогда не выводил маму на улицу после наступления темноты. Так что… может быть, он не согласился вести ее на бал, но повел в другое место, днем, чтобы компенсировать свой отказ.
Почему я никогда не спрашивала их об их подростковом возрасте? Теперь уже слишком поздно.
Я продолжила поиски и наконец нашла фотографию Эммы. Ее темные волосы распадались изящными локонами, потому что я часами завивала каждую прядь, и все потому, что она «всегда хотела иметь волосы, похожие на твои, Алиса». Каким-то образом она убедила мою мать купить ей платье девочки, несущей букет на свадьбе… хотя она не была таковой.
Это ужасное платье было пушистым, белым, с завязками на талии и с большим количеством кружев, рюшей и лент, чем обычно можно найти под рождественской елкой. Но тогда Эмма могла бы продать дьяволу отпуск в огненном тропике Ада.