— И это моя реакция. Я буду такой, какой захочу.
— Неужели? — тихо сказал он.
— Да.
— Даже несмотря на то, что это было для твоего же блага?
— Даже несмотря на это.
— Али, — рявкнул он.
— Коул. — Он словно был медведем в клетке, а я — маленьким ребенком с палкой. Он мог находиться под замком, но ни в коем случае не будет подчиняться мне. Он был воином. Слишком молодым для армии, но у него была своя. Он сражался и убивал. И вот я здесь, намеренно провоцирую его.
Он мог бы избить любого другого за такое, но я знала, что Коул не причинит мне вреда. Даже не позволил своим друзьям кричать на меня. Но болело не только мое тело, и я не была уверена, что он это знает. Он ранил меня своим отказом, независимо от того, было ли это для моего блага или нет, когда я только начала излечиваться от других ран.
— В свою защиту скажу, что потерял много друзей, а ты выглядишь такой хрупкой. Будто тебя… легко сломать. Прости меня. — Его голос стал хриплым. — Пожалуйста. Мне нравится, что ты задаешь тысячу вопросов в день, и я не знаю, что буду делать, если тебя не будет рядом.
Ну вот, я начала расклеиваться.
— Я… — Я была такой неудачницей. Но он сказал «пожалуйста», а я обнаружила, что у меня нет защиты от этого слова. — Ладно. Ты прощен. Мы снова друзья. Но никогда больше не пытайся оттолкнуть меня ради моего же блага.
— Не буду, — сказал он. — Но ты должна пообещать, что мы будем и дальше продолжать узнавать друг друга.
«Встречаться с ним?» Нет, не буду. После всего, что произошло, мы должны быть друзьями, и только друзьями.
— Договорились.
— Отлично. Хочешь узнать, что я узнал о тебе к этому времени?
Я не могла остановиться, поэтому прошептала «да». Глупое любопытство.
— Я узнал, что ты упрямая, своевольная, веселая и…
Я ударила его кулаком в грудь.
— Эй!
— Ну, уж такая ты. — Он положил свою руку поверх моей, не давая мне нанести еще один удар. — И мстительная.
— И почему ты хочешь узнать больше о таком человеке? — Я практически рычала.
— Может быть, потому что это мои любимые качества.
Вряд ли.
— Тогда тебе стоит снова начать встречаться с Маккензи. — К которой у него все еще могут быть чувства, напомнила я себе.
— Ауч. Ну вот, опять эта мстительная сторона. Но ты еще и милая. Ты не часто улыбаешься, но когда улыбаешься… — Он наклонился и потерся своим носом о мой. — Я ловлю себя на том, что мне приходят в голову очень непристойные мысли.
Я сглотнула. Это было не очень-то по-дружески, не так ли?
— Ч-что за непристойные мысли?
— Не могу рассказать о них, не нарушив парочку законов. — Он провел пальцами по моей руке. — Почему тебя никогда не целовали раньше? Как это возможно?
Я изучала его ботинки, грязь на них, новые шнурки.
— Мой отец никогда не разрешал нам выходить на улицу по вечерам, что означало отсутствие ужинов или свиданий в кино. Я не хотела, чтобы кто-нибудь заезжал за мной домой днем на свидание, потому что не хотела, чтобы потенциальный парень познакомился с моим отцом и увидел, какой он сумасшедший. Каким сумасшедшим я его считала.
— Ну, я уже знаю все о твоей сумасшедшей жизни, так что это не проблема.
— Знаю. — Подождите. Он пытался сказать мне, что теперь готов встречаться со мной? — Это не значит, что ты мне подходишь. Я думала, что смогу справиться с тобой, но вскоре поняла, что ошибалась.
— О, пожалуйста. Я бы с удовольствием посмотрел на парня, с которым ты справишься, чтобы вручить ему награду, — мрачно ответил он. — Итак, ты готова к видению или нет?
Видение. Точно. Все остальное сейчас не имело значения. Я расправила плечи, заставила свой разум отвлечься от глупых мыслей и сказала:
— Готова.
Я подняла голову. Коул сдвинул назад свою кепку, чтобы открыть лицо. Наши глаза встретились. И… ничего не произошло.
Я моргнула, покачала головой. Все еще ничего. Нахмурившись, я обхватила его щеки сильнее, чем нужно, и покачала головой. Снова ничего.
— Не понимаю, — сказал он, нахмурившись. — Даже когда ты была раненая и в бреду, я что-то видел.
Да. Мы целовались, сказал он.
— Это странно. — И никогда бы не подумала, что мне покажется странным отсутствие видения. Я опустила руки. — Если только… может быть, у нас нет ничего, чего мы должны избегать сегодня.
Нахмурившись, Коул сказал:
— Тебе просто нужно было так сделать, не так ли? Бросить мои же слова мне в лицо.