Старец взмахнул серебряным посохом.
— Постойте, Хранитель! Разве принц Теллуриэль… — договорить Эринэль не успел. В глазах у него потемнело, мир завертелся, к горлу подступила тошнота. Единственное, что порадовало эльфа — Эолу досталось ничуть не меньше, ибо перемещения, осуществляемые Хранителем, даже на бывалых путешественников действую так же, как и на новичков.
Мгновенная яркая вспышка на обочине просёлочной дороги осветила всё в радиусе ста метров, включая мирную старушку, загонявшую свою корову в сарай, от дождя подальше. Однако оная вспышка была принята за очередную молнию, и бабушка абсолютно не поняла, с чего это её обычно ласковая рыжая бурёнка вдруг дико замычала и кинулась в укрытие, развив такую скорость, что впору ей было присудить первый приз на состязаниях "Обгони трамвай" и едва не снеся ворота.
— Ненавижу! — едва успел прохрипеть вывалившийся из светящейся воронки Эринэль, прежде чем его стошнило. Эльф согнулся в три погибели, пытаясь унять боль, скрутившую его внутренности.
— Чего ненавидишь? — насмешливым тоном поинтересовался Эол. Эринэль бросил на него взгляд, полный лютой ненависти и обещаний долгой и мучительной смерти.
— Не твоё дело, что я ненавижу! — заметив, что испепелить напарника взглядом ему не удастся, Эринэль издал мученический вздох и распрямился.
Некромант, однако, на злобу эльфа никак не отреагировал, продолжая мирно сидеть на придорожном пеньке и водить по слякоти, в которую превратилась дорожная пыль, неизвестно где раздобытой палочкой. Эринэль презрительно фыркнул.
— Только не вздумай колдовать, а то ещё случится чего, нам ведь потом отвечать придётся! — предостерёг он. Но Эол, казалось, не обратил на его слова ни малейшего внимания, продолжая с упоением вычерчивать палочкой руны заклинания.
Эринэль шумно сглотнул и отступил назад. Некромант, оглянувшись на него, усмехнулся и, отбросив палочку в сторону, провёл над рунами рукой, что-то при этом тихонько напевая. Проливной дождь в мгновение ока превратился в мелкую морось, а потом и вовсе исчез. Эол самодовольно ухмыльнулся.
— Вот видишь, эльф, а ты боялся! — он осторожно поднялся с пенька и стёр руны, проведя по ним носком сапога.
— А вдруг он вернётся? — не успокаивался Эринэль, опасливо поглядывая вверх, в небо. Облака поднялись выше, посветлели, кое-где появились разрывы, и стало видно ясное голубое небо.
— Нет, не вернётся. Я отослал тучи подальше отсюда, — заверил напарника Эол и, заметив его недоверчивый взгляд, добавил: — В этом смысле мне можно довериться.
— Как же, как же, — пробурчал Эринэль себе под нос, но спорить с некромантом не стал. Не хватало ещё и здесь подраться.
Некромант вновь довольно ухмыльнулся, оглядевшись по сторонам, преодолел две глубокие колеи, после сильного дождя наполненные водой практически до краёв и остановился у низенькой кривой калитки. Сзади послышался плеск, нецензурная брань и через минуту к нему присоединился мокрый до нитки Эринэль. Грязная вода стекала с его плаща едва ли не потоками.
— Ну, и чего мы здесь забыли? — поинтересовался эльф, старательно выжимая верхнюю одежду, что получалось крайне плохо.
— Вчерашний день, — пожал плечами Эол и, откашлявшись, потряс калитку. Послышался звон, вскоре, однако, сменившийся диким лаем и звяканьем тяжёлой цепи. Некромант отпрянул и едва не угодил в грязевую реку дорожной колеи.
— Пёс, брат мой! — завёл свою давешнюю волынку Эринэль, высмотревший недалеко от забора рвущегося с цепи дворянина весьма внушительных размеров. — Я ведь тоже дитя леса, дитя природы, родня тебе! Так пропусти же ты нас к хозяину своему, открой нам врата в дом твой и мы клянёмся, что не украдём ничего. А ты будешь щедро вознаграждён.
Пёс замолчал и посмотрел на эльфа с недоумением, разве что лапой у виска не покрутил. Эол присвистнул.
— Слышь, длинноухий! — обратился он к эльфу. — А не многого ли ты хочешь от собаки? Даже я всё перечисленное тобой делать не стану, даже за вознаграждение, кстати говоря неизвестно за какое.
Эринэль обиженно насупился.
— Чего тебе, милчеловек? — поинтересовался вдруг скрипучий старушечий голос. Эол оглянулся. За калиткой стояла невысокого роста, но довольно внушительной комплекции бабушка с таким добродушным выражением лица, что не будь её руки спрятанными за спину, некромант бы назвал её "божий одуванчик". Но подозрительное положение конечностей всё же заставило Эола насторожиться. К счастью, он успел сообразить, что здесь говорят явно не на языке Энтары, и наложить на свою речь и свой слух заклинание перевода, которое распространилось его стараниями и на эльфа.