Неподалёку послышался недовольный возглас. Я повернула голову на звук. О, вот он, тот гад, которого я хотела прибить первым! Ну, держись. Я выпустила когти на всех четырёх лапах и, цепляясь ими за пол, поднялась. Шерсть на загривке встала дыбом, губы растянулись в обнажающем клыки оскале. В глазах сверкнули искры ярости.
Вошедший в помещение Энай резко затормозил, едва не потеряв при этом равновесия на скользком полу, и замер, нервно икая и стараясь сохранять при этом невозмутимое выражение лица, что удавалось так себе. Айсариэль захлопала в ладоши и звонко рассмеялась. Звук, эхом отразившись от гладких белых стен высокой залы, со страшной силой ударил по моему чуткому слуху. В ушах зазвенело.
— Айсариэль, будь добра, помолчи, — старательно прижимая уши к голове, чтобы не оглохнуть, выдавила я. Эльфийка понятливо закрыла рот. Иногда она просто золото, а не ребёнок.
Так, на чём мы остановились? Энай развернулся на сто восемьдесят и широким шагом направился к двери. Постой-ка, мы даже не начали! Издав грозный рык (правда сомневаюсь, что лисы умеют рычать), я кинулась следом, в два прыжка настигла творца Илларина и прыгнула ему на спину. В последнюю секунду Энай отскочил в сторону, я пролетела мимо и заскрежетала когтями по мрамору, оставляя хорошо заметные царапины. За спиной послышался злорадный смех.
— Ты и вправду думала, что сможешь сбить с ног Хранителя Жизни? — Энай расхохотался в полный голос.
Я вновь прижала уши, ибо ржание четвёртого творца Антариума было более громогласным, нежели смех маленькой Айсариэль, и сильно ударило по барабанным перепонкам, отозвавшись болью в мозгу. Нет, я не думала, я сразу сделала. И повторю, если надо.
— Урод! — я припала к земле, распушила хвост и прицельно скакнула на Эная. Хранитель Жизни, явно ожидавший этого манёвра, ловко отскочил в сторону. Э, нет, так просто от меня не отделаться! Уже в полёте я резко развернулась, используя хвост как руль, и вцепилась когтями в белый балахон. Раздался страдальческий стон, меня потянуло в сторону и впечатало в спину Эная. Тот завалился вперёд.
— Чёрная тварь! — завопил Энай.
Я втянула когти. Белоснежный балахон хранителя жизни покрылся красными влажными полосами в районе пятой точки. Надо же, хорошо попала. Удачно. Моя месть свершилась, можно успокоиться.
— Я знаю, — невозмутимо.
Энай заскрипел зубами. В ответ я мило оскалилась.
— Не надо было со мной ссориться с самой первой минуты знакомства. Теперь я записала тебя в лютые враги на всю жизнь, — это была угроза.
Однако Энай, уже пришедший в себя, никак на неё не отреагировал. Он лишь поднялся на ноги и принялся отряхивать балахон, сохраняя при этом невозмутимое выражение лица. Отсутствие реакции начало раздражать. Я протянула лапу и вцепилась когтями в лодыжку Эная. Тот забыл о своей невозмутимости, взвыл и принялся ругаться сразу на нескольких языках. Я, довольно ухмыляясь, спрятала когти. Хоть что-то весёлое.
Со стороны больших входных дверей послышался неясный гул. Я прижалась ухом к полу. Шаги. Далеко, ибо едва слышимы. Словно по коридору кто-то крался. Насколько быстро, я не могла различить, слишком громко кричал Энай.
— Уважаемый творец Илларина, будьте добры, заткнитесь!
Энай прекратил ругаться и уставился на меня с нескрываемой ненавистью. Я ответила равнодушием. Пусть ненавидит, главное, чтоб жить не мешал. А будет мешать — пусть ищет место на кладбище богов. В бою я за себя не в ответе, прикончу всех нападавших. Почему я не сделала этого в пещере? Просто там у меня не было когтей и желания расцарапать всем физиономии.
— Ой, кто-то идёт! — раздался в тишине голосок чуткой Айсариэль.
— А правда ведь, — Айзен внезапно побледнел, словно что-то вспомнил.
Я перевела взгляд на Эная. Тот судорожно сглотнул и попятился.
— Да что такое? Ну идут и идут… Ну и пусть идут. Придут, а тут мы: "Здрасьте, гости дорогие! Заходите, чай пить будем, с плюшками!", — я развела передние лапы в стороны на манер гостеприимной хозяйки. Жест не оценили и посмотрели на меня, как на идиотку. Пришлось продемонстрировать клыки. Это поняли. И оценили. Ударом посоха по ушам. Я непонимающе уставилась на Айзена.
— Какие чаи? Какие плюшки? Ты в своём уме? — воскликнул он после непродолжительной игры в гляделки, в которой, естественно, победила я.
— Нет, в лисьем, — откликнулась я.
Айсариэль рассмеялась. Однако хранители юмора то ли не поняли, то ли просто не оценили.
Шаги приближались и уже отчётливо слышались в гулком коридоре.