"Если ты не заметила, это сосна", — подсказал Вермерх.
Спасибо за просвещение. И что?
"Задаю наводящий вопрос: что есть у сосны?"
Ствол, ветви, кора…
"И это моя хозяйка!", — Вермерх закатил глаза. По крайней мере мне так показалось.
"Что растёт и на сосне, и на ёлке?" — вклинился потерявший терпение Юка.
Иголки?
"Шишки!", — хором ответили звери.
Точно! Я потянулась и с огромным трудом сорвала шишку, висевшую ближе других. Шишка оказалась длинной и чуть заострённой с одного краю. В самый раз. Мои когти в данном случае служили отличной заменой человеческих пальцев, так что выронить свою "добычу" я не могла, даже если бы и захотела. Я прицелилась, насколько это было возможно при ухудшенном зрении, и запустила метательным снарядом в лоб противника. Мужичок недовольно засопел, замотал головой и поехал вниз, обдирая об кору сосны всё, что только можно.
"Надо же, попала", — присвистнул Вермерх.
А ты сомневался? Не надо было. Всегда верь в свою хозяйку.
"Хорошо, хозяйка. Ты мне скажи, как спускаться-то будешь?"
Я глянула вниз. Ободранный мужичок уютно устроился под деревом, опершись спиной о ствол и положив рядом заряженный арбалет. Он явно вознамерился дождаться, пока я спущусь. И дождётся ведь. Тело настойчиво потребовало пищи. Хм, может этого охотника и съесть?
"Ты что, он же немытый!", — брезгливо поморщился Юка.
Ага, а как сам мышей и крыс поедал, так ничего, да?
"Они хотя бы не болели чахоткой".
А этот что, болеет?
"Всё может быть".
От этого предположения мне стало немного не по себе. Чахоточный обед — это слишком даже для бродячей собаки, чего уж говорить об интеллигентной лисе. Я перебралась поближе к стволу, зацепилась за него когтями и начала медленно спускаться, стараясь не издавать никаких звуков, что получалось так себе. В любом случае мужичок, заслышав треск продираемой когтями коры, заметно оживился и с явным интересом посмотрел вверх. От такого внимания к моей скромной персоне мне стало дурно.
Прочно став лапами на одну из нижних веток, я аккуратно, стараясь не потерять драгоценного равновесия, двинулась в сторону, противоположную стволу. И чем ближе я подходила к её концу, тем больше прогибалась ветка. Вот она опустилась почти на один уровень с головой мужичка, тот обрадовался, схватился за арбалет. Я припала и резко оттолкнулась задними ногами. Упругая ветка, выпрямившись, придала моему полёту дополнительное и совершенно ненужное ускорение, но своего я добилась: охотник, разинув рот, наблюдал, как ненормальная во всех отношениях лиса научилась летать. И летела до ближайшего ствола, в который красиво впечаталась лбом. С лесом пора заканчивать, у меня явно имеется нездоровая мания врезаться во все деревья, встречающиеся на пути.
Мужичок довольно быстро оправился от потрясения и с воплем, напоминающим крик Тарзана, кинулся на не успевшую прийти в себя после близкого знакомства с кедром лису. Я, несмотря на боль и головокружение, поднялась и, пошатываясь, развернулась мордой к нему. Без боя не сдамся.
Мужичок остановился в нескольких метрах от меня и прицелился.
— Смотри, промахнёшься — съем! — я выразительно щёлкнула челюстями.
Оружие в руках стрелка задрожало.
— Г-гов-ворящ-щая… — пролепетал охотник.
Эх, дорогой, ты это только заметил?
— Угу, а ещё кусается и оставляет глубокие царапины по всему вашему телу.
Мужичок бросил арбалет, упал на колени и принялся биться головой о землю.
— О, Хранитель! За что ты ниспослал мне не пищу, а наказание? Я же есть хочу-у-у…
Слушать завывания охотника у меня не было никакого желания.
— Слушай, ты, красавец писанный, — при этих словах охотник поднял голову и уставился на меня с нескрываемым изумлением. — Где тут город, не подскажешь? А я тебе, может, за это зайчика поймаю…
Мужичок радостно закивал.
— А можно двух зайцев? — с надеждой спросил он.
— А у вас тут вообще зайцы водятся? — глупый вопрос, я чувствовала их запах за версту.
— Конечно!
— Тогда хоть трёх, только доведи! Понял?
Мужичок закивал ещё активнее.
— Тебя как зовут хоть?
— Джук.
Коротко и ясно. Почему же остальных так не называют?