В эту минуту я думал не о расследовании, а о том, как было бы хорошо сейчас пройтись по Старому городу вместе с Таирой. Зайти отобедать в наше любимое место, а потом, не спеша отправиться домой. Но дела не ждут, и бумаги всё копятся на моем столе.
Негласное правило гласило, что рабочий день следователя начинается в восемь ноль-ноль. Хотя многие нарушали его, если появлялась возможность. Геласий, будучи профессиональным бездельником, до обеда оставался на месте. Если бы у меня был свободный от бумажной волокиты день, я, может быть, с удовольствием поработал бы патрульным вместо чтения нудных отчётов.
Хотя такое спокойствие не длится долго. Все же столица Трандинаса априори не могла быть спокойным местом. Сколько лет длится противостояние добра со злом? Убийц и служителей порядка? Подсчитать нереально. Уж где-где, а в Трандинасе очень хорошо знали, как выглядят колебания маятника истории. Время от времени менялись правители, нарушалось и соотношение сил. Только все это происходило быстро — в режиме постоянного развития. И оказывалось очень трудно предсказать, когда маятник качнётся в другую сторону. Но противостояние оставалось неизменным.
— Что ты там делаешь? — спросил Геласий, потягиваясь. Я посмотрел на него. Полугном был заводным малым, но даже его забрала атмосфера сегодняшнего дня. Выглядел он уставшим.
Или же дело было в том, что вчера он был в Подкове? Все же Гел любил после работы пропустить по паре кружек пива, по типу гинесса из моего старого мира. И обязательно брал кого-то с собой за компанию. А значит, где-то могла бродить ещё одна жертва попойки.
— Смотрю на дело Алой улицы, — поворачиваюсь я к нему, а он хмурится, моментально приходя в себя. Такое происходило, когда вопрос касался работы. Каким бы раздолбаем он не был в жизни, но к работе относился серьёзно, не раз выручая меня на заданиях.
— Разве его не передали во второй участок? — спрашивает он справедливо, а я киваю.
Я помню, как Вальтер говорил об этом. Он сказал, что преступление на Алой — самое тяжёлое в последнее время, да и не в нашей зоне ответственности. В наше управление приходили происшествия, которые не могли разгадать другие, а посему можно было бы ждать его обратно. Дело там принимало скверный оборот. Я всё ещё помню, что увидел на месте преступления, и боюсь, что не скоро я смогу забыть это, как и несколько других ситуаций в моей жизни, как стража.
Комната была в крови, её было очень много. Кровь была везде, куда бы я ни посмотрел. Она была на стенах, на полу, на столе, на кресле. Везде. И даже на потолке. Как будто в микроволновку засунули какое-то животное, а его разорвало там на мелкие ошмётки.
Алая улица не была изначально моей зоной ответственности, но я первым оказался на месте преступления, после поступившего сообщения по маг-связи на наши медальоны стражей.
Таким образом, была убита уже вторая жертва, но никаких зацепок я не нашёл… Как и прибывшие патрульные со второго участка.
— Верно, но решил ещё раз пробежаться по нему, — говорю я. — Что-то меня смущает.
Да и убийцы-призраки, собравшиеся тотчас на месте, лишь шёпотом выражали восхищение такой работой. Я слушал их и слушал, но даже у них не было догадок, что за мастер совершил такое. А ведь в последнее время я часто слышал это от них. Мастер.
Хотя в конечном итоге за каждое преступление отвечал не мастер, а рядовой человек, демон, орк… И не были они мастерами, а лишь обычными убийцами.
— Да что тебя может там смущать, Ал? — смеётся Геласий, вырывая меня из раздумий. — Девушку нашли без сердца на Алой. Изнасилована и убита. Много крови, как будто поиграл безумный ребёнок с красной краской. В том районе не впервые такое происходит.
— В том-то и дело, даже если и происходят убийства проституток, то хотя бы не таким жестоким образом, — хмурюсь я на такое поведение. — Да и вещественных следов не осталось. Как будто и не было никого там, и она сама себя изнасиловала.
— Прости, я не хотел тебя задеть, — поднимает он руки вверх, раскаиваясь в своей легкомысленности. Всё же наша профессия накладывает свой отпечаток, и каждый служащий выбирает свой способ защиты, чтобы не сойти с ума. Геласий выбрал смех.
И всё же?
Мне, нечего сказать. Всё это кажется каким-то странным и непонятным. Посмотрев ещё раз на ровный почерк в деле Алой, я закрыл папку и поднял глаза на рыжеволосого Гела, что ждал от меня хоть каких-то слов.
— Тогда с тебя кружка эля, Гел, — улыбаюсь я, когда пауза затягивается, а он вздыхает с облегчением, видя, что я не злюсь.
— Договорились, Ал. Для тебя не жалко, — карие глаза щурятся, а я делаю вид, что не знаю о его связях в Подкове, где для его друзей наливают одну кружку бесплатно. А дальше, как правило, на одной дело не останавливается. Хитрец. Рыжие даже в этом мире рыжие. Хитрые особы.