Избежавший гнева сиделки, он поудобней устроился в изножье Сониной койки, чему она была совсем не против. Наоборот, хорошо, что он остался, и не дал ей сойти с ума в этом пренеприятнейшем месте. Соне хотелось побольше узнать о нем, о его жизни, семье, друзьях. И по-видимому, это желание оказалось взаимным.
Макс был старше ее на год и учился в дополнительном корпусе (без особого энтузиазма). Большую часть своего времени он проводил в орлианнике или на Тиберлоу — арене, в роли оплётчика. Как только разговор заходил об орлианах, его глаза тут же загорались страстным огнем, полным азарта, чего не скажешь о темах, связанных с учебой. Про свою семью он мало что рассказал, Соня поняла одно: его мама, папа и младший братик погибли в автомобильной катастрофе несколько лет назад.
— В самое ближайшее время я тебя познакомлю со своими друзьями: Финтом и Леоной, — заявил Макс. — Финт хоть и кажется занудой, но на самом деле отличный парень, а Леона — она просто классная.
Неизвестно, сколько времени они бы еще проговорили, если бы в палате вновь не объявилась госпожа Батильда, заявившая, что пациентка нуждается в перевязке, отдыхе и приеме пищи. Не желая гневить важную сиделку, Макс исчез как короткий дождик в солнечную погоду. После того, как все процедуры были закончены, суп-пюре съеден, и госпожа Батильда закрыла за собой дверь с обратной стороны, Соня встала с кровати и обув кеды подошла к окну. Уткнувшись носом в темный квадрат окна, она наблюдала, как к главным воротом лечебнице семейства Горринг подъезжают и уезжают карликовые олени, запряженные крытыми кибитками, как санитары в зеленых накидках, подхватывают раскладные каталки и несутся во внутреннее крыло лечебницы. Скорее всего, с ней происходило так же. Она совершенно ничего не помнила.
Взяв с прикроватной тумбочки книгу, которую ей оставила Сальвина Севеллин, Соня поудобней умостилась на больничной койке, предвкушая захватывающую историю. Только взглянув на форзац, она вспомнила, что совсем не умеет читать по-тиберлойски. В отличии от нее, первая советница учла этот важный нюанс и выбрала книгу с множеством красочных иллюстраций и минимальным количеством текста. Скорее всего, это была детская книжка. Двуглавые быки, зайцы с клыками как у вепрей, русалки с жуткими зелеными лицами, смотрели на Соню со страниц книги, склоняя в сон. Вскоре, им это удалось.
Первую половину дня она провалялась в постели, продолжая рассматривать картинки с изображением обитателей Алькара. В этот день, похоже, ее никто навещать не собирался, не считая госпожи Батильды, решившей своим долгом заглядывать к ней в палату каждые десять минут. К вечеру к Соне зашли господин Феликс Войт и госпожа Полексия Парс. Они еще раз осмотрели ее полностью зажившие ссадины, (которые она не забывала обрабатывать чудо — мазью), просканировали голову каской со жгутиками и вынесли вердикт, что завтра пациентку можно выписывать.
Едва сдержавшись, чтобы не запрыгать от радости, Соня ограничилась благодарственным кивком и снова юркнула в свою больничную койку, которая уже не казалась такой угрюмой.
— Ваши родители придут завтра на выписку? — спросила Полексия Парс.
От ее вопроса у Сони едва не выступили слезы, и она молча замотала головой. Когда лекари ушли, она уткнулась лицом в подушку и тихо заплакала.
Как там сейчас мама? Лара? Когда они обнаружили ее исчезновении и что почувствовали при этом? Скорее всего, Лара нашла разумное объяснение и этому происшествию. Бедная мама… Соня знала, что своим исчезновением добавила ей новой боли. Сначала исчез любимый муж, потом и младшая дочь. Оставалось надеяться, что Лара скрасит ее дни.
Перед сном сиделка Батильда сняла с Сониной головы повязку (жутко липкую изнутри) и принесла ей ужин. Склеенные волосы, с засохшей слизью на макушке, топорщились перекосившейся тюбетейкой. Вид у нее был просто ужасающий. Хорошо, что сегодня нет посетителей.
Настал долгожданный день выписки. Уже с раннего утра Соня была в полной готовности: больничную пижаму она с радостью сменила на джинсы и толстовку и с нетерпением ждала появления лекарей. Вскоре в палату вошли сухонький мужчина с тараканьими усами и молодая дама в шлеме (интересно, она его, когда ни будь снимает?).
— Вот ваша выписка, — господин Феликс Войт протянул Соне плотный лист бумаги, исписанный корявым, небрежным почерком (видимо проблема каллиграфии докторов актуальна и в этом мире). — И постарайтесь больше не попадать под когти орлианов, — добавил лекарь, поглаживая свои усы. Видимо, эта шутка очень понравилась госпожи Полексии Парс и она кокетливо захихикала.