— Как это — из взрослых? — обиженно заговорил парень. — Никто… Мы сами тут это…
— Ага, понятно, — сказал Седой. — Дынин, с ним придется почикаться.
Дынин тут же вскочил и, наклонившись над парнем, заорал ему в морду:
— Говори, зараза, кто заказчиком был! А то я твои яйца в блины превращу!
— Не знаю я ничего, — испуганно заговорил парень. — Ну, похулиганили.
Дынин разогнулся и, держа руки в карманах, засопел, глядя налившимися кровью глазами на задержанного.
— Вовк, у тебя тиски есть? — спросил он.
— Тиски? Какие?
— Лучше столярные.
Я подумал и ответил:
— Есть.
— Неси! — произнес Дынин, как обрубил.
Я отправился в кладовку на поиски инструмента, который у меня когда-то был. Вернулся с маленькими бытовыми тисочками, в которых можно было обтачивать лишь мелкие предметы. Дынин со скептическим видом принял у меня из рук тиски и произнес:
— На них серьезные дела не сделаешь… Но ничего, я и этими зажму…
И с плотоядной улыбкой скомандовал:
— Седой! Расстегни ему ширинку и вынь на свет Божий все его великолепие. Пусть человек посмотрит на это в последний раз!
— Э!.. Мужики!.. Вы… это!.. Вы не имеете права! — с расширившимися от ужаса глазами заговорил задержанный.
Рука Седого тем временем потянулась к ширинке и медленно повела молнию вниз. Дынин активно работал ключом, раздвигающим тиски.
— Вовк, принеси на всякий случай пластырь, рот заклеить, чтобы он не орал, — сказал он.
— По-мо-ги-те! — заорал во всю глотку парень.
Седой, тут же бросив ширинку, закрыл ему рот ладонью.
— Фамилия… Кто послал… — тихо проговорил он и убрал ладонь.
— Наш директор… Барсуков.
— Директор? Директор чего? — спросил Дынин.
— Директор Карповского рынка Барсуков, — пояснил я Дынину и тут же спросил у задержанного: — Ты работаешь у него? Кем?
— Мясником, — ответил парень.
— Так вот почему эта сволочь повела нас мимо мясных рядов! — сказал я. — Чтобы своим мясникам показать нас как разделочные туши.
— Вот сука! — сказал Седой. — Мы-то, дураки, подумали, что он вежливым себя показать хочет.
— Что он вам говорил, когда посылал на это дело? — спросил я.
— Сказал, что эти двое лезут не в свои дела и хотят нас подставить, поэтому их надо проучить на всякий случай, чтобы они знали, с кем имеют дело, — ответил парень.
— О деталях он не распространялся? Каким образом мы можем его подставить?
— Нет, ничего такого он не говорил. Просто сказал, что вы готовите для него какую-то ловушку…
— Твой напарник тоже мясником работает?
— Да, — буркнул тот.
— Как вы вычислили, где мы живем?
— Барсуков послал за вами одного парнишку — проследить. А сам по вашим фамилиям через справочную нашел адреса. Сначала мы вас около издательства пасли, а потом за вами потихоньку на машине поехали. Когда поняли, что вы идете сюда, решили опередить вас и встретить в подъезде. Выяснили, что живете вы на третьем этаже. Ну и решили, что вы пешком пойдете. На всякий случай встали на втором этаже, чтобы успели догнать, если вы поедете на лифте.
— Так… Все ясно, — сказал Дынин. — Надо его оформлять. Седой, застегни ему ширинку, а то ребята из опергруппы подумают, что мы тут гомики какие-нибудь…
Дынин позвонил в милицию и, объяснив ситуацию, вызвал оперативников. Через двадцать минут на пороге моей квартиры появились милиционеры. Они оформили задержание, и Дынин уехал вместе с ними в отдел.
Было уже за полночь, когда мы с Седым прикончили почти все имевшееся у нас пиво. Позвонил Дынин и сообщил, что задержан второй мясник, участвовавший в нападении на нас. Дынин также сообщил, что утром будет готова санкция прокурора на арест директора рынка, так как показаний его мясников для этого вполне достаточно.
Я поблагодарил Дынина за информацию и его помощь в борьбе с преступниками, покушавшимися на наше здоровье. Положив трубку, я рассказал обо всем Седому.
— Интересно будет узнать, — сказал Седой, отхлебывая пиво, — что этот торгаш запоет на допросе. Я так думаю, что следствие нападением на наши личности не ограничится. Наверняка его будут «раскатывать» по делу Бомберга. Похоже, что у следствия появилась серьезная зацепка.
— А ты знаешь, — сказал я после некоторого раздумья, — мне кажется, эта линия все же бесперспективна. Уж слишком все просто получается. Слишком все прямолинейно. Мне почему-то кажется, что Барсуков в убийстве Бомберга не замешан.