— В порядке посмертного унижения, — сказал ти-рекс.
— Чего ради вы сюда-то заявились? — спросил Пой Синг-Синг. — Тихоземье — малоподходящее место для поездки в отпуск.
Динозавры пристыженно переглянулись.
— Мы… мы хотели написать работу, — сознался наконец Чарльз. — О жизни в Тихоземье…
— Во имя всего святого, — сказал я. — У вас там что, одни студенты с преподавателями и профессорами живут?
— Мы не профессора, — надулся ти-рекс.
— Мы — полевые исследователи, — сказал Чарльз. — Разницу понимать надо.
— Мы хотели изучать дикарей в их родной среде обитания, — сказал трицератопс. Потом сощурился, внимательно глядя на Синга. — Мы, случаем, не знакомы?..
Синг скромно представился:
— Синг Смедри.
— Так это действительно вы! — воскликнул трицератопс. — Помнится, я просто влюбился в вашу работу о правилах меновой торговли среди тихоземцев! Неужели они в самом деле расплачиваются за покупки маленькими книжечками?
— Они называют эти книжечки «долларами», — пояснил Синг. — В каждой всего по одной страничке, и они вправду используются как валюта. Право, чего еще ждать от общества, устои которого сформированы Библиотекарями?
— Так мы идем? — ядовито глядя на меня, осведомилась Бастилия.
— А как все-таки насчет того, чтобы нас выпустить? — робко спросил трицератопс. — Это было бы с вашей стороны так мило, так человечно! Мы будем тихо себя вести. Мы знаем, что это такое — скрываться.
— Мы умеем смешиваться с толпой, — добавил Чарльз.
— В самом деле? — Бастилия насмешливо подняла бровь. — И долго вы продержались на этом материке до тех пор, пока вас не схватили?
— Ну… — начал Чарльз. — Мы…
— Честно говоря, — сказал ти-рекс, — нас в самом деле засекли достаточно быстро.
— Зря мы высадились на таком многолюдном пляже, — сказал трицератопс.
— Мы притворились дохлыми рыбинами, которых прибило волнами, — сказал Чарльз-птеродактиль. — Увы, не сработало.
— Это я виноват, — сказал ти-рекс. — Я начал чихать. У меня аллергия на водоросли.
Я покосился на Бастилию и вновь повернулся к динозаврам.
— Мы за вами вернемся, — сказал я им. — Она где-то права. В данный момент нам нельзя рисковать. Мы не можем допустить, чтобы нас обнаружили.
— Что ж, мы подождем, — сказал Чарльз. — Идите, а мы останемся здесь.
— В клетках, — сказал ти-рекс.
— В размышлениях о незавидной участи, которая нам предстоит, — сказал трицератопс.
Читатель, наверное, уже задается вопросом, почему я раз за разом называю одного из динозавров его именем собственным, а двух других — нет. Так вот, на это есть одна понятная и простая причина. Вы когда-нибудь пробовали десять раз подряд правильно написать слово «птеродактиль»?..
Мы вышли из комнаты назад в коридор.
— Говорящие динозавры… — пробормотал я.
Бастилия кивнула.
— Только одно достает меня еще больше, — сказала она.
Я поднял бровь, и она пояснила:
— Говорящие камни. Так куда мы двинемся дальше?
— Проверим следующую дверь, — сказал я, указывая дальше по коридору.
— Ауры какие-нибудь видишь? — спросила она.
— Нет, — сказал я. — Не вижу.
— Это, кстати, не означает, что Песков здесь нет, — сказала Бастилия. — Пескам требуется время, чтобы зарядить окружающее пространство и создать свечение. Надо проверить.
Я кивнул:
— Верно мыслишь.
— Давай я открою вот эту, — сказала Бастилия. — Если там вдруг что-то опасное, еще не хватало, чтобы ты ввалился внутрь и застыл с вытаращенными глазами!
Кажется, я покраснел. Бастилия жестом велела нам с Сингом отступить прочь, сама же подобралась к двери и приникла к ней ухом.
Я повернулся к Сингу.
— Так в вашем мире что, и говорящие камни, получается, есть?
— Еще как есть, — кивнул он.
— Странно все-таки, — проговорил я задумчиво. — Чтобы камни, и вдруг говорили…
— Ничего особенно интересного в этом вообще-то нет, — сказал Синг.
Я вопросительно посмотрел на него, и он пояснил:
— А как по-твоему, способен ли камень рассказать что-нибудь интересное?
Бастилия раздраженно оглянулась, и мы с Сингом поспешно притихли. Затем она покачала головой.
— Ничего не слышно…
И собралась толкнуть дверь.
— Погоди, — сказал я, осененный неожиданной мыслью. Вытащил желтоватые Линзы Следопыта и нацепил их на нос. Когда глаза к ним привыкли, я различил на полу следы Бастилии, неярко мерцавшие красным. Других отпечатков в коридоре не наблюдалось — только наши с Сингом.