С этими словами он стукнул пальцами по торпедо, и мотор заурчал. Я смотрел вслед автомобилю, пока он не скрылся за углом. Потом повернулся и пошел по улице к дому.
На пороге я помедлил.
Слабый запах дыма еще не рассеялся.
Я постучал в дверь. Мне открыл Рой. Увидев меня, он какое-то время стоял столбом. Потом вдруг порывисто сгреб меня в охапку и заорал:
— Джоан!!!
Она пулей влетела из дома.
— Алькатрас?!
Рой передал меня ей, и она обняла едва ли не крепче.
— Когда нам позвонил куратор и стал спрашивать, куда ты делся, — сказал Рой, — мы… мы решили, что ты удрал насовсем, с концами…
— С тобой ничего не случилось? Ты ни во что такое не влип? — сурово разглядывая меня, осведомилась Джоан.
Я ответил:
— Да как сказать. Обрушил парочку этажей, проломил стену, снес несколько дверей… Ничего, в общем, особенного.
Джоан с Роем переглянулись, заулыбались и повели меня в дом.
Несколько часов спустя, вполне успешно отовравшись относительно того, где я был и что делал, от пуза наевшись и выслушав их заверения, что хорошо бы я с ними еще хоть немного побыл, я поднялся в свою комнату.
Там я сел на кровать и стал перебирать в памяти все, что со мною произошло. Хотите верьте, хотите нет, но в итоге я нашел, что самыми странными были вовсе не Библиотекари, не Оживленные и даже не Линзы. Наиболее удивительными оказались перемены, случившиеся во мне самом.
Я, пофигист со стажем, о ком-то заботился. А все началось с маленькой посылки, которую мне принес почтальон.
Вот тут я так и подпрыгнул. На моем столе по-прежнему лежала пустая коробка, а рядом с ней — оберточная бумага.
Я вскочил с кровати и устремился к столу. Разгладил коричневую бумагу. Все было на месте — и марки, которые я, помнится, сличал по времени выпуска, и мой нынешний адрес, написанный выцветшими чернилами. И почеркушки по краю листа, где, как мне тогда показалось, кто-то расписывал ручку.
Трясущимися руками я полез в карман и вынул Линзы Переводчика. Мои Линзы Рашида. Надел их. И каракули немедленно превратились во вполне читабельные слова.
Сынок!
Поздравляю тебя! Если ты это читаешь, стало быть, ты сумел смастерить Линзы Рашида из Песков, которые я тебе прислал. Я знал, что у тебя это получится!
Должен честно сообщить тебе — я боюсь. Боюсь, что наткнулся на нечто невероятно могущественное. Более могущественное и опасное, чем кто-либо из нас даже предполагал. Линзы Рашида — эта только начало. Забытый Язык дает нам намеки, отгадки, побасенки и легенды, касающиеся Талантов Смедри и…
Нет, большего я не смею сказать. До тех пор, пока ты получишь эту посылку, успеет миновать много времени. Целых, тринадцать лет. Возможно, я успею разгадать эту загадку, но подозреваю, все же, что нет. Линзы, позволившие мне разведать, где ты будешь проживать ко времени своего тринадцатилетия, также предупреждают меня, что за это время моя работа еще не будет исполнена. Однако будущее приоткрывается мне лишь смутно — мои Линзы Оракула еще очень несовершенны. И то, что я посредством их вижу, вселяет в меня еще худшее беспокойство.
Когда я получу подтверждение, что эта посылка вправду добралась да тебя, не будучи перехвачена по дороге, я еще кое-что тебе сообщу. Я располагаю еще одной парой Линз Рашида; с их помощью я могу писать на Забытом Языке, и мои послания сумеешь прочитать только ты.
Пока же — просто знай, что я очень тобою горжусь и очень тебя люблю.
Твой отец
Я в полном обалдении положил бумагу на стол. И в этот момент в мое окно постучали. Я оглянулся — и вместо ворона, присевшего на подоконник, увидел за стеклом седоусую физиономию дедушки Смедри.
Я быстро отпер окно. Дедушка Смедри стоял на стремянке, которая, как мне показалось, росла прямо из кормы его черного автомобильчика.
— Дедушка, — спросил я, — что ты тут делаешь?
— Погоди, — в свою очередь удивился он, — но я же обещал за тобой приехать!
— Обещал? — растерялся я. — Но прошло всего несколько часов.
— Да-да, — сказал он. — Я знаю, я опоздал. Идем же, мой мальчик! Впереди столько дел! Ты уже собрал вещи?
И дедушка Смедри принялся спускаться по лесенке.
— Вещи? — Я высунулся в окно. — Но я так тебя понял, что мне надо остаться с Джоан и Роем.
— Что? — Дедушка Смедри задрал голову. — Эндорфиновые Эддингсы! Этот город кишмя кишит Библиотекарями! Я и так весь извелся за эти несколько часов, отведенные тебе для примирения и прощания!
— Но ты сказал, я останусь с ними… на некоторое время…