Фолсом встал из-за столика.
— Алькатрас! — воскликнул он, протягивая мне руку. — Я Фолсом, твой кузен.
— Рад знакомству, — сказал я в ответ. — Какой у тебя Талант? — (Я уже приучился задавать этот вопрос при знакомстве с каждым новым Смедри. Сидеть за обеденным столом со Смедри, не зная его Таланта — это примерно как брать в руки гранату, не зная, выдернута ли из нее чека.)
Фолсом скромно улыбнулся, и мы обменялись рукопожатиями.
— Талант у меня не то чтобы сильно выдающийся. Видишь ли, я плохо танцую.
— А, — сказал я. — Впечатляет.
Я хотел придать своим словам больше искренности. Но это было непросто. Тяжело хвалить человека за то, что он никудышный танцор.
Фолсом радостно улыбнулся, отпустил мою руку и жестом предложит сесть за стол.
— Здорово, что мы, наконец-то, познакомились, — поделился он. — О, и кстати говоря, нашему рукопожатию я бы поставил оценку четыре из шести.
Я занял место за столом.
— Прошу прощения?
— Четыре из шести, — повторил он, усаживаясь рядом. — Сносная твердость и хороший зрительный контакт, но слегка затянуто. А вообще, позволь представить Гималайю Скальски, бывшую жительницы Тихоземья.
Я мельком взглянул на Библиотекаршу, а затем неохотно протянул ей руку. Отчасти я ожидал, что в ответ она вытащит пистолет и выстрелит в меня. (Ну или, по крайней мере, отчитает за не сданные вовремя книги.)
— Приятно познакомиться, — сказала она, пожав мою руку и даже не попытавшись меня заколоть. — Я слышала, ты, как и я, вырос в Америке.
Я кивнул. У нее был бостонский акцент. Штаты я покинул всего пару недель назад, и хотя я всеми силами старался оттуда сбежать, мне было приятно услышать речь человека, прибывшего из моих родных краев.
— А ты, стало быть, Библиотекарь? — спросил я.
— Библиотекарь на перевоспитании, — быстро поправила она.
— Гималайя перешла на нашу сторону шесть месяцев назад, — объяснил Фолсом. — Благодаря ей мы получили немалы ценных сведений.
«Шесть месяцев, але?» — подумал я, глядя на Фолсома. Сам он этого никак не выказал, но если с тех пор и правда прошло целых шесть месяцев, то решение продолжать слежку за Гималайей казалось мне довольно странным. Видимо, Фолсом с королем все еще беспокоились, что она может оказаться засланным агентом Библиотекарей.
Столики вокруг нас быстро заполнились людьми, и кафе, благодаря моему содействию, получило недюжинной приток посетителей. Хозяин это, должно быть, заметил, так как вскоре подошел к нам лично.
— Знаменитый Алькатрас Смедри в моем скромном заведении! — воскликнул он. Это был невысокий пухлый мужчина в ярких штанах с красно-белыми полосками. Он махнул одной из официанток, которая тут же подбежала к нам, держа в руках чашу со взбитыми сливкам. — Пожалуйста, попробуйте наш бандановый сплит, за счет заведения!
— Бандановый? — удивился я, слегка наклонив голову.
— Кое в чем они допустили ошибки, — прошептала Гималайя, — но если хочешь попробовать еду, максимально похожую на кухню Тихоземья, лучшего места не сыщешь во всей Нальхалле.
Я с благодарностью кивнул хозяину, который довольно улыбнулся в ответ. По непонятной мне причине он оставил на столе горстку мятных леденцов, а после вернулся к обслуживанию остальных клиентов. Я взглянул на предложенный им десерт. Это и правда была большая бандана, заполненная мороженым. Я с опаской попробовал блюдо на вкус, но на деле оно оказалось довольно неплохим, хотя и по-своему странным. Правда, распознать вкус я так и не смог.
По идее это должно было меня обеспокоить.
— Алькатрас Смедри, — произнес Фолсом, будто решив провести тест-драйв моего имени. — Должен признать, что твоя последняя книга меня разочаровала. Всего полторы звезды из пяти.
На секунду я запаниковал, решив, что он имел в виду второй том моей автобиографии. Но затем быстро сообразил, что это было крайне глупо, ведь мало того, что автобиография еще даже не была написана, так еще и Фолсом никак не мог знать о моих намерениях взяться за мемуары. Я поспешно оборвал эту мысль, прежде чем она создала временной разлом, толкнув меня на какую-нибудь глупость — скажем, убить бабочку или помешать первому в истории человечества варп-прыжку.
— Я, если честно, не очень в теме, — признался я, снова откусывая кусочек мороженого.
— О, у меня где-то завалялся один экземпляр, — сказал Фолсом, шаря в наплечной сумке.
— Я и не думала, что она настолько плоха, — заметила Гималайя. — Впрочем, мои вкусы несколько испорчены десятилетним библиотекарским опытом.