— Мумумф мумфмумфумф мумфмумфмумф, — добавил Фицрой.
— … и который в итоге превратился в план по похищению меня, королевского наследника! — продолжил Райкерс.
Райкерс явно умел обставить свое появление. Теперь, оказавшись в родной для него стихии придворных дел, он выглядел не таким уж клоуном.
— Государыня Библиотекарь, — обратился к ТКНН король Дартмур.
— Я… не уверена, что понимаю, о чем идет речь, — сказала она. Снова полуправда, которая не выглядела похожей на ложь.
— Все она понимает, Ваше величество, — заявил я, делая шаг вперед. — Она приказала казнить Гималайю, которая теперь является частью клана Смедри.
При этих словах публика оживилась.
— Государыня Библиотекарь, — обратился король, рыжебородое лицо которого приняло крайне суровый вид. — Он говорит правду или нет?
— Не уверена, стоит ли спрашивать об этом меня, дорогой. Это весьма…
— Отвечайте на вопрос! — взревел король. — Библиотекари действительно замышляли похищение и грабеж прямо во время слушаний насчет перемирия?
Пожилая Библиотекарша посмотрела на меня, и по ее взгляду я понял: она догадалась, что ее раскусили.
— Я думаю, — ответила она, — что мне и моей делегации следует предоставить немного времени для обсуждения.
— Никаких обсуждений! — отрезал король. — Либо отвечайте немедленно, либо я сейчас же разорву этот договор.
ТКНН поджала губы и, наконец-то, отложила в сторону свое вязание.
— Я готова признать, — сказала она, — что другие подразделения Библиотекарей действительно преследовали в городе собственные цели. Однако именно это и является одной из главных причин, подтолкнувших нас к заключению перемирия — чтобы вы наделили мою фракцию полномочиями, которые потребуются, чтобы помешать остальным Библиотекарям продолжать эту бессмысленную войну!
— А что насчет казни моей возлюбленной? — с нажимом спросил Фолсом.
— В моих глазах, молодой человек, — ответила ТКНН, — речь идет о предательнице и перебежчице. Как бы вы, согласно своим же законам, поступили с изменником?
В зале стало тихо. Куда запропастился дедушка? Его пустое место заметно выделялось на общем фоне.
— Принимая во внимание эти сведения, — спросил король Дартмур, — сколько из вас теперь готовы проголосовать против подписания договора?
Пятеро из двенадцати монархов подняли руки.
— Смедри, я так понимаю, был бы по-прежнему против, — сказал Дартмур, — если бы в гневе не покинул зал совета. Значит, в итоге мы имеем шесть против шести. Решающий голос за мной.
— Отец, — обратился к нему принц. — Как бы поступил настоящий герой?
Король замешкался. А затем взглянул на меня, отчего мне даже стало неловко. Он пристально посмотрел мне прямо в глаза. А затем разорвал договор о перемирии надвое.
— Я нахожу весьма показательным тот факт, — заявил он ТКНН, — что вы не в состоянии управиться с собственными подчиненными, несмотря на всю важность этих переговоров! Я нахожу крайне удручающим, что вы готовы казнить одного из ваших сограждан за присоединение к королевству, с которым, по вашим же словам, хотите вступить в дружеские отношения. И, самое главное, я считают омерзительным то, что едва не совершил. Я хочу, чтобы Библиотекари покинули мою страну до полуночи. Переговоры окончены.
Комната взорвалась от шума голосов. Целая масса слушателей ответили радостными возгласами — большая часть которых шли со стороны сектора, где располагались мокийцы, включая Австралию. В общем гомоне слышались и немногочисленные улюлюкания, но по большей части нас окружала лишь возбужденная болтовня. Драулин вышла из кольца рыцарей и положила руку на плечо короля, а затем — в редкий момент сентиментальности — кивнула. Похоже, она и правда считала, что разорвать договор было правильным решением.
Может, теперь помощь, которую Бастилия оказала во всей этой неразберихе, Драулин посчитает достаточным основанием для восстановления ее рыцарского титула. Я огляделся по сторонам в поисках Бастилии, но ее нигде не было. Пой похлопал меня по руке, и показал куда-то за спину. Проследив за его жестом, я увидел Бастилию в коридоре: она сидела на стуле, обхватил себя руками, и дрожала. Линз Воина она лишилась, когда нас взяли в плен, и теперь я видел ее красные, опухшие глаза.