Непонятная клокочущая ярость бурлила внутри Медеи, пока она мыла посуду. Девушке было не привыкать к этому, да и приятно было позаботиться о любимом человеке (даже если он и не знает о своём статусе). Но её злило. Злило от вечного равнодушия и мёртвого холодного взгляда Алкида, которым он смотрел на все вещи, даже на неё. Нет, его взгляд немного смягчался, но отрешённость, равнодушие и холодность присутствовали даже тогда. И настолько сильны были эти чувства в нём, что иногда Медее казалось, что перед ней сидел живой мертвец, а не человек. Казалось, что его тело — холодное, как у трупа. Но нет — тело его источало тепло и какую-то сверхъестественную силу, которую колдунья улавливала краем своих чувств. Кулаки её сжались. Девушке очень сильно хотелось уничтожить всех тех, кто повинен в превращении живого человека в ледяную статую, которая презирает эмоции и ненавидит предательство. И лишь одна мысль об этом грехе заставляла холодную ярость Алкида приходить и начинать прожигать всех вокруг, выявляя потенциальных предателей. И в который раз девушка решила, что она станет тем, кто вытащит юношу из пучины вечной мерзлоты и подозрительности.
«Да, я сделаю это!»
Медея вернулась к Алкиду, который тренировался с мечом, постоянно бубня про огрызок и глупых героев. Девушка сразу заметила, что фальката — не то оружие, которым привык размахивать воин. Ему больше подходило более длинное и тяжёлое.
— Всё? — кратко бросил Алкид, заметив девушку.
— Да, — кивнула Медея. Мечник прекратил тренировку, спрятал меч в ножны и посмотрел на небо. Затем он повернул своё тело в противоположную от девушки сторону и показал в ту сторону.
— Нам туда.
Колдунья удивилась. Она думала, что пришелец не знает о Греции, но он указал направление, в котором находились Афины.
— Не думала, что ты знаешь, где наш пункт назначения, — честно сказал девушка.
— Я полон сюрпризов, о которых лучше не знать никому, кроме меня, — произнёс парень, начиная шагать в лес. Он резко остановился и посмотрел на стоящую позади Медею. — Ты идёшь?
— Да! — бодро ответила девушка и чуть ли не вприпрыжку последовала за Алкидом.
Пока недалеко от Фив Медея разбиралась в себе, а Алкид откровенно меланхолил, Арес придумывал, как предстать перед своим избранным. Просто появится перед человеком — можно словить фалькату, ведь реакция воина сразу была увидена Богом Войны. Неожиданно помочь во время беды? Нет, так Арес никогда не делал и делать не будет. Вызвать на поединок? Да ну, бог раскатает человека пальцем левой руки.
— А если… Нет… — вслух размышлял Бог Войны, вышагивая круги вокруг своего дома. Проходящие мимо духи, полубоги и боги кидали взгляды на Ареса, но говорить что-либо боялись — в ярости он мог противостоять даже Зевсу.
— Не думал, что увижу Ареса размышляющим, — протянул высокий худой чёрноволосый парень в синей тунике. На его ногах красовались сандалии с небольшими крылышками. Гермес — бог путников и посланников. Посланник богов.
— Отстань, Гермес, не до тебя сейчас, — отмахнулся рукой Арес, всем видом показывая, что размышляет.
— Сильно же тебя зацепил этот смертный.
— Просто не каждый день увидишь, что человек с лёгкостью плюёт в лицо Гере и уничтожает её любимчика. Только за смелость он заслужил моё благословение.
— Это да. Знаешь, как Гера сейчас рвёт и мечет?
— Не знаю и знать не хочу.
— Могу подсказать, как лучше всего появится перед смертным, — сказал Гермес, прислонившись спиной к колонне. Арес остановился и вперил свой взгляд в бога-посланника.
— Просто возьми и появись перед ним прямо на его пути, но на некотором расстоянии. Словно путник, что идёт впереди.
— Хм… А что, идея неплохая…
— Всегда рад пом… — посланник дёрнул плечами. — Отец вызывает. Удачи тебе с Алкидом. Не проколись, как Гера с Ясоном.
— Ха… Я — не она…
Комментарий к Глава 6: The Journey begins Sacrificium – с латыни “самопожертвование”. (Читается: “Сакрифициум” (Так должно, но точно не знаю))
Не забываем, что Алкид – американец, поэтому в его речах могут мелькать слова родного языка.
Делать таймскип или не делать – вот в чём вопрос. Ну-ка, давайте голосовать. Кто “за”, а кто “против”.
(Рок кавер опенинга из Покемонов от Sonata Arctica – топ)
====== Часть 2. Глава 7: И снова сложный выбор? ======
Яркое жаркое солнце светило на небосклоне, заставляя стражу у ворот большого города истекать седьмым потом. Всё-таки доспехи носить в такую жару — то ещё удовольствие. Но что поделать — служба есть служба. За это они получали деньги из казны города. Города вокруг холма — Акрополя. Быть стражей этого града — честь, которую надо заслужить. Хоть у города и прочные белые стены, но враг мог проникнуть и через открытые ворота, поэтому стражники бдительно следили за каждым движением въезжающих. Несмотря на жару, они стоически стояли и охраняли единственные врата в Афины.
Афины — величественный город, который был основан очень давно. Говорят, что сама богиня Афина благословила это место, даровав людям великий дар — оливковое древо. Легенда говорит, что за город боролось два божества — Посейдон и Афина. Первый ударил трезубцем в землю, и солёная вода начала бить ключом. Вторая взмахом копья раскроила землю, откуда выросло оливковое дерево, которое стало спасением для людей, ведь земля вокруг Афин отличалась низким плодородием и скалистой местностью, на которой было сложно что-либо выращивать. И оливки стали основным источником дохода города-государства.
Практически каждый верит в эту легенду, даже не подозревая о её правдивости. На Акрополе действительно были боги. И невидимая длань Афины защищает и направляет полис к светлому будущему. А Посейдон ушёл к атлантам, чья цивилизация процветает на огромном материке среди океана. Оттуда приплывали корабли, но сразу же возвращались назад, проплыв возле берегов Эллады. Судна отражали солнечный свет, словно были из металла, а огромные колёса по бокам двигали корабли. Из огромных колонн золотого цвета выходил белоснежный дым. И эти корабли издавали странные звуки, которые пугали афинян и жителей прибрежных городов. Божественные ли это суда или это человек достиг таких высот — никто не знал, но большинство склонялось к первому варианту. Но истина так и должна была уйти на дно вместе с материком Атлантов.
Афины процветали, её армия росла, а флот рассекал прибрежные воды. Золото лилось рекой в казну, впервые в мире образовалась демократия, а враги только кусали локти от зависти. Кроме Спарты. Этот извечный противник Афин никогда не завидовал по-чёрному. По сравнению с городом на Акрополе, их армия была куда сильней, чем любая армия Эллады. Но сейчас между этими полисами перемирие. Активизация чудовищ заставила давних врагов заткнуть свои обиды за пояс и подписать перемирие и договор о сотрудничестве. Поэтому сейчас спартанские инструкторы тренировали афинских солдат, а афинские торговцы продавали на рынках Спарты свои лучшие товары по сниженным ценам. Архитекторы Афин даже начали возводить вокруг города воинов стену. Спартанские цари приняли это как должное, видя силу магов-монстров, которые могли одним огненным шаром сжечь целый город. А стены могли принять на себя удар. Всё-таки цари заботились о своих поданных.
Но правителей и того, и того города пугал и интересовал один человек, который давно путешествовал по дороге из Фив в Афины. Слишком много слухов о нём текло со стороны Фив. То он убьёт огромного кабана, то зарубит огненного быка, то избавится от очередного кентавра, который направлял свою ораву на поля и города. Но среди хороших слухов были и такие, что волосы вставали дыбом даже у бывалых ветеранов. Говорят, что в спутниках у новоявленного героя сама Медея Колхидская, которая имеет крупные планы на него. Говорят, что он убил Ясона и его людей. И говорят, что его взгляд подобен взгляду мертвеца, который пришёл в город и смотрит через окно на живых. Вечный холод, равнодушие и некая подозрительность были в жёлтых глазах. А ещё его рот дымил, словно герой был кораблём атлантов.
Почти каждый считал, что этот герой являлся полубогом или даже богом, ведь разрубить пополам огромного кабана одним ударом — дело не простого смертного, а героя, сына бога и смертного или даже двух богов. Этот воин объявился около трёх месяцев назад недалеко от Фив, избавив город от вечной проблемы с сатирами. Он принёс чёрную голову предводителя рогатых. За это он сыскал славу и почёт, и деньги. Лучи его славы слепили так, что люди не замечали колдуньи позади него, про Ясона забыли. Но стоило ему уйти, так сразу же начались литься слухи о его грехах.