Период общего главенства аристократии в архаической Греции отличался также непрочным положением отдельных аристократических родов внутри своих полисов. В первую очередь это объясняется междоусобной борьбой самих аристократов, использующих любой удобный момент для того, чтобы превзойти своих соперников. В то же время они, поверженные и изгнанные, казалось бы, окончательно, вновь возвращаются и занимают ведущее положение у себя на родине.
События, связанные с Килоновой смутой, — первый тому пример в Афинах. Плутарх предваряет рассказ о суде над Алкмеонидами во время Солона следующим замечанием: «…Оставшиеся в живых сообщники Килона опять вошли в силу и постоянно враждовали с партией Мегакла» (Plut.Sol., 12).
Политическая борьба ведется с переменным успехом, и на этот раз противники Алкмеонидов одержали верх, безошибочно угадав их самое уязвимое место: не убийство как таковое (ведь Килон был узурпатором, покусившимся на государственный строй, и архонты получили полномочия на ликвидацию смуты)[53], а убийство людей, сидящих с мольбой у алтаря, то есть оскорбление богов, религиозное преступление. Обвинив Алкмеонидов в нечестии (asebeia), «сообщники Килона» сыграли на религиозном чувстве народа и сумели разжечь страсти и накалить ситуацию до такой степени, что как-то стабилизировать положение смогли только суд над Алкмеонидами, проведенный при посредничестве «уже пользовавшегося тогда большой известностью» Солона (Plut.Sol., 12) и их изгнание (причем трупы умерших, среди которых, вероятно, были главные виновники святотатства, вырыли из могил и выбросили за пределы страны). Чтобы отвести от государства гнев богов, было проведено очищение приглашенным с Крита Эпименидом.
Во всей истории Алкмеонидов, начиная с Килоновой смуты, бросается в глаза потрясающая мобильность, приспособляемость и выживаемость этого рода: Алкмеонидов не раз изгоняют из Афин, но они снова и снова возвращаются, чтобы играть еще более видную роль в родном полисе. Причем весьма вероятно, что участие в Килоновой смуте они смогли позже использовать для создания легенды о своей изначальной ориентации на борьбу с тиранией[54]. Прямые указания на то, что Алкмеониды ненавидели тиранов, мы находим у Геродота (VI, 121; 123). Такие сведения историк мог почерпнуть из традиции этого рода[55], которая, вероятно, сформировалась во второй половине VI в. до н. э. во время изгнания Алкмеонидов и их участия в свержении тирании. Они вполне могли присовокуплять к своим действиям против Писистрата и Писистратидов воспоминания о том, как представители их рода подавили выступление Килона, пытавшегося впервые установить тиранию в Афинах.
Говоря о Килоновой смуте, необходимо наметить еще одну тему, возникающую по мере рассмотрения данного вопроса, а именно: взаимоотношения Алкмеонидов и Дельфийского оракула.
Плутарх со ссылкой на дельфийские документы пишет, что Алкмеон (сын виновного в нечестии Мегакла) был предводителем афинян в Первой Священной войне (Plut.Sol., 11), которая велась в начале VI в. до н. э. союзом Афин, Фессалии и Сикиона против жителей Кирры, чтобы помешать им, как пишет Плутарх, «издеваться над оракулом» (ibid.)[56].
У Плутарха рассказ об Алкмеоне и Первой Священной войне предшествует повествованию об изгнании Алкмеонидов; однако с уверенностью сказать, какое событие было раньше, невозможно. Большинство исследователей сходится на том, что Алкмеониды вернулись в Афины по амнистии Солона, и тогда Алкмеон мог участвовать в этой войне как предводитель афинян, когда бы она ни началась или велась — до суда над Алкмеонидами или после[57].
Можно предположить, что связь Алкмеонидов с культом Аполлона и с Дельфами, которая прослеживается на протяжении всего VI в. до н. э., установилась после их изгнания из Афин. По всей видимости, Алкмеониды в VII в. еще не имели влияния на Дельфийский оракул, так как он дает совет Килону о времени наилучшего захвата власти в Афинах (то, что Килон неправильно понял оракул, — это уже беда его самого; двусмысленность же прорицания — одна из традиций Дельф), и, в лучшем случае, безразличен к Алкмеонидам, которые уже тогда занимали видное место в государстве. Есть даже мнение, что Дельфы были враждебны этому роду[58], и обвинение в нечестии идет от них[59]. С другой стороны, в первой половине VI в. Алкмеониды, видимо, уже имеют связь с оракулом[60]. Именно так можно расценить следующее сообщение Геродота: «Алкмеон, сын Мегакла, оказал помощь лидийцам, прибывшим из Сард от Креза к Дельфийскому оракулу, и заботился о них» (Her., VI, 125)[61].
56
О Первой Священной войне см.: Глускина Л. М. Дельфы в период Первой Священной войны // ВДИ, 1951, №2. С. 213–221; Forrest W. G. G. Delphi, 750–500 B. C. // CAH, 2-nd ed., vol. III, part 3, 1982. P. 305–307.
61
Речь идет о посольстве, отправленном Крезом в Дельфы, чтобы получить прорицание относительно войны с персами; Геродот подробно излагает эту историю в I книге (I, 46–55).