Таким образом, признавая предложение Уэйд-Джери вполне обоснованным, мы все же будем продолжать пользоваться названием «Филаиды» как для Мильтиада Старшего, так и для Кимона Коалема и его потомков, так как вопрос терминологии не кажется нам играющим первостепенную роль.
Мильтиад Старший и афинская колония на Херсонесе Фракийском
Рассмотрев в предыдущих главах перипетии судьбы рода Алкмеонидов во время тирании Писистрата и Писистратидов, мы увидели лишь один из путей, который могли избрать аристократы для борьбы, а также и для компромиссов с тиранами. Однако при сложившихся в Афинах обстоятельствах это был не единственно возможный вариант поведения знати, не желавшей мириться с господством более удачливого и честолюбивого соперника, каким был Писистрат. К примеру, Мильтиад Старший, к которому мы и обратимся ниже, добровольно покинул Афины, чтобы занять весьма выгодную независимую позицию на Фракийском Херсонесе.
Характеризуя обстановку в Афинах перед отправлением Мильтиада на Херсонес, Геродот пишет (VI, 35): «В Афинах в те времена вся власть была в руках Писистрата. Большим влиянием, впрочем, пользовался также Мильтиад, сын Кипсела, происходивший из семьи, которая содержала четверку коней». Кстати, отметим еще раз значение hippotrophia (содержание скаковых лошадей), которая высоко поднимала такую семью в глазах сограждан, ибо указывала на весьма высокий материальный достаток и обеспечивала положение в обществе. Как мы увидим ниже, Мильтиад Старший одержал со своими лошадьми победу в Олимпии, так что большое влияние, которым он пользовался в Афинах, могло базироваться и на авторитете олимпионика.
Подробнее о Мильтиаде Старшем, сыне Кипсела, мы узнаем из рассказа Геродота о том, как Мильтиад получил власть над Фракийским Херсонесом: «Владело Херсонесом фракийское племя долонков. Эти-то долонки, жестоко теснимые во время войны с апсинтиями, отправили своих царей в Дельфы вопросить бога об [исходе] войны. Пифия повелела им в ответ призвать ойкистом в свою страну того, кто по выходе из святилища первым окажет им гостеприимство. Возвращаясь священным путем, долонки прошли землю фокийцев и беотийцев. Так как никто не принял их, то они свернули в сторону [и направились] в Афины» (VI, 34). Священная дорога (hiera hodos) вела из Дельф в Аттику. На протяжении пути послы находились под покровительством божества и благочестие предписывало оказывать им гостеприимство[210]. По мнению Ф. Адкока, долонки надеялись найти защиту в выселении на Херсонес греческой колонии, которая могла бы помочь им справиться с нападением соседей[211]. С. Я. Лурье, в свою очередь, считает, что обращение долонков к оракулу было устроено Писистратом путем дипломатических переговоров, и оракул тоже был подготовлен заранее[212].
Мы располагаем еще одной версией этих событий, которую приводит Корнелий Непот. В ней ничего не говорится о долонках и их посольстве, а указывается обычная схема действий граждан метрополии, желающих основать новую колонию: «Случилось так, что афиняне решили отправить колонистов на Херсонес. После того, как определилось большое число поселенцев, и много народу пожелало принять участие в этом предприятии, выборные от колонистов отправились за оракулом в Дельфы — посоветоваться с Аполлоном о назначении подходящего вождя. Дело в том, что переселенцам предстояло сражаться с фракийцами, которые хозяйничали в тех краях. На вопрос послов Пифия повелела избрать начальником Мильтиада, прямо назвав его имя; в случае исполнения этого наказа предвещался успех всего дела. По слову оракула Мильтиад посадил отборный отряд на корабли и отплыл в сторону Херсонеса» (Nep., I, 1).
210
Стратановский Г. А. Примечания // Геродот. История / Пер. и прим. Г. А. Стратановского. С. 529, прим. 28 к VI книге.