Мильтиад Младший
Мильтиад, сын Кимона Коалема, был назван по имени своего дяди, Мильтиада Старшего, основателя поселения афинян на Херсонесе Фракийском. Он воспитывался Кимоном в Афинах, как пишет Геродот (VI, 103), в отличие от своего брата Стесагора, которого приютил в своем владении Мильтиад Старший. Геродот ничего не говорит о детстве и юности Мильтиада, и неясно, оставался ли юноша в Афинах во время изгнания отца или разделил его судьбу. Известно однако, что после убийства Кимона «Писистратиды в Афинах дружески обращались с Мильтиадом, делая вид, будто совершенно не причастны к убиению его отца» (Her., VI, 39)[240]. Если убийство Кимона произошло, как предполагает Уэйд-Джери, во время «междуцарствия» после смерти Писистрата, и затем Писистратиды поощряли выдвижение Мильтиада, то он вполне мог стать архонтом в 524/523 г. до н. э. (Dion.Hal., VII, 3). Ф. Шахермайр[241], отвергая такую возможность и считая архонтом 524/523 г. еще одного (не известного больше ничем) Мильтиада, обосновывает свое суждение тем, что в тот год Мильтиад Младший был еще слишком молод для этого поста, который можно было занимать с 30 лет. Ибо если в 524/523 г. ему было 30 лет, то он должен был родиться в 554/553 г. и одержать победу при Марафоне в 64 года, что, по всей видимости, кажется Ф. Шахермайру невозможным. Мы не считаем невероятным то, что, во-первых, Мильтиад мог командовать греческим войском и участвовать в битве. Напротив, у него был авторитет, да и античная история дает нам аналогичный пример в лице даже не одного человека, а целого воинского подразделения, знаменитых аргираспидов. «Это были самые старые солдаты Филиппа и Александра, своего рода атлеты на войне, никогда еще не отступавшие в битве; среди них никого не было моложе 60 лет, а многие достигли 70» (Plut. Eumen., 16). Во-вторых, при особом расположении тиранов Мильтиад мог занять пост архонта, и не достигнув положенного возраста, как предполагает Х. Т. Уэйд-Джери[242]. Р.Пельман, например, без всяких оговорок считает Мильтиада Младшего архонтом 524/523 г. до н. э., того же мнения придерживается Т.Каду, занимавшийся исследованием вопроса афинских архонтов[243].
Несмотря на благоволение к Мильтиаду, Писистратиды все же были рады от него избавиться, поэтому, когда погиб Стесагор, и афинское присутствие на Херсонесе оказалось в опасности, они послали Мильтиада на смену его покойному брату, снабдив триерой (Her., VI, 39). Впрочем, это можно рассматривать и как проявление доверия к Мильтиаду, если принимать во внимание значение Херсонеса для Афин[244]. К тому же, Херсонес в какой-то мере расценивался и как наследственное владение Филаидов[245].
«По прибытии в Херсонес Мильтиад оставался дома, очевидно, для того, чтобы еще раз воздать погребальные почести покойному. Между тем, узнав об этом, властители городов на Херсонесе прибыли отовсюду выразить сочувствие. Когда они собрались все вместе, Мильтиад велел схватить их и бросить в оковы. Так-то Мильтиад захватил власть над Херсонесом» (Her., VI, 39). Таким образом, Мильтиад сразу повел себя как тиран, взяв в заложники знатнейших людей Херсонеса. «Он содержал 500 наемников и взял себе в жены Гегесепилу, дочь Олора, фракийского царя» (ibid.). Этой женитьбой Мильтиад, возможно, хотел укрепить свои позиции среди соседей-фракийцев[246]. То был уже второй его брак, от которого родился Кимон (Plut. Cim., 4); первую жену, неизвестную нам по имени афинянку, он, по-видимому, оставил дома, взяв с собой своего старшего сына Метиоха. У Мильтиада была еще дочь Эльпиника, но неизвестно, от какой жены[247].
Прибытие Мильтиада на Херсонес датируется временем около 516 г. до н. э.; около 514–512 гг., произошел поход Дария на скифов[248]. Вторгнувшись в Скифию, царь поручил охрану моста через Дунай греческим правителям Малой Азии, района проливов и некоторых островов, которые последовали за ним в поход (Her., IV, 97–98). Когда истекли дни, установленные Дарием для ожидания, и скифы посоветовали ионянам разрушить мост, бросив Дария на произвол судьбы, «афинянин Мильтиад, полководец и тиран херсонесцев, что на Геллеспонте, подал совет послушаться скифов и освободить Ионию» (Her., IV, 136–137). Однако большинство греческих тиранов, связывая интересы своего правления с Дарием, отказалось разрушить мост и погубить царя и его войско.
240
П. Бикнелл считает, что поскольку Писистратиды хорошо обращались с Мильтиадом, они не убивали Кимона Коалема; историю же об убийстве придумали сами Филаиды после падения Гиппия, чтобы доказать, что они никогда не сотрудничали с тиранами: Bicknell P. J. Studies in Athenian Politics… P. 87. Нам же кажется, что в словах Геродота нет никакого противоречия, и нельзя столь выборочно (и не приводя убедительных доказательств) относиться к традиции, тогда как следование сообщению Геродота может дать объяснение последующим событиям.
243
Пельман Р. Очерк греческой истории и источниковедения / Пер. С. А. Князькова. Спб., 1910. С. 104; Cadoux T. J. Athenian archons… Р. 110.
248
How W., Wells J. A Commentary on Herodotos, vol. 1, Oxford, 1912. P. 492; Wade-Gery H. T. Miltiades. P. 212, 215–216; Lewis D. M. The tyranny of the Pisistratidae. P. 298.