Однако нам хочется еще раз подчеркнуть, что многочисленные интерпретации афинской политики начала V в., хотя обладают внутренней логикой и вполне возможны, исходя из имеющихся данных, во многом остаются бездоказательными, так как мы не располагаем достаточными свидетельствами источников.
С поддержкой Фемистокла или без, но «Мильтиаду удалось оправдаться от этих обвинений, и он по народному избранию был назначен афинским стратегом» (Her., VI, 104). Скорее всего, это произошло в 490 г., в год похода персов на Грецию[270]. Безусловно, Мильтиад обладал военным опытом и, что также было важно, имел представление о персидской армии и ее тактике. Афиняне сделали правильный выбор, и Мильтиад блестяще проявил свои стратегические способности в Марафонской битве, одном из решающих сражений Греко-персидских войн.
Мильтиад — военачальник: Марафонская битва и Паросская экспедиция
В нашу задачу не входит подробное рассмотрение истории войны и самой битвы[271], поэтому мы остановимся в основном на роли Мильтиада. Как отмечали еще Ю. Белох и Р. Пельман, главной его заслугой было то, что афиняне встретили врага не за стенами города, а вышли ему навстречу и сразились в открытом бою[272].
Обратимся к Геродоту, главному источнику по этим событиям. Отправляясь походом на Элладу, Дарий послал глашатаев греческим полисам с требованием «земли и воды», то есть покорности царю. Некоторые города подчинились, а спартанцы и афиняне умертвили послов (Her., VII, 133). По сообщению Павсания (III, 12,7), «виновником убийства афинянами пришедших в Аттику послов был Мильтиад», за что его поразил гнев Талфибия, легендарного глашатая Агамемнона. Геродот говорит, что этот гнев был направлен только против лакедемонян и выражался в неблагоприятных предзнаменованиях, Павсаний же прибавляет к ним еще и Мильтиада, однако не уточняет последствий.
«После подчинения Эретрии персы простояли там несколько дней и затем отплыли дальше к Аттике. <…> Наиболее удобным местом для действий конницы в Аттике был Марафон, к тому же находившийся ближе всего к Эретрии. Туда и вел их Гиппий, сын Писистрата. Узнав об этом, афиняне также двинулись к Марафону. Во главе их войска стояло десять стратегов Десятый был Мильтиад» (Her., VI, 102–103).
«Между тем мнения афинских стратегов разделились: одни высказывались против битвы с мидийским войском, так как афиняне были слишком малочисленны; другие же (в том числе Мильтиад), напротив, советовали принять бой. Когда мнения так разошлись и верх стало брать худшее предложение, Мильтиад обратился к одиннадцатому участнику голосования, избранному афинянами по жребию полемархом <…>. Полемархом же был тогда Каллимах из Афин» (Her., VI, 109). Далее Геродот приводит пламенную речь Мильтиада, убеждающего Каллимаха принять его сторону и дать сражение, ибо в противном случае брожение среди афинян может привести к предательству (ibid.). Полемарх был убежден этими словами и поддержал Мильтиада; было решено дать бой персам.
Затем стратеги один за другим передали свое право на командование войском Мильтиаду, который пользовался среди них наибольшим авторитетом, и выполняли все его распоряжения (Her., VI, 110; Plut. Arist., 5).
Таким образом, греки по настоянию Мильтиада дали бой врагу и одержали победу, а затем раньше варваров достигли Афин и не дали захватить беззащитный город приплывшему от Марафона персидскому флоту (Her., VI, 116).
Марафонская битва имела, наряду с военным, огромное моральное значение. Геродот пишет по этому поводу, что афиняне «первыми из всех эллинов <…> напали на врагов бегом и не устрашились вида мидийского одеяния и воинов, одетых по-мидийски. До сих пор даже ведь одно имя мидян приводило в страх эллинов» (Her., VI, 112).
Что касается Мильтиада, то он «и прежде был в почете у афинян, теперь же, после поражения персов при Марафоне, приобрел еще больше влияния» (Her., VI, 132). Плутарх упоминает о том, что «после сражения с варварами при Марафоне <…> у всех на устах были речи о стратегическом искусстве Мильтиада», и что «трофей Мильтиада» не давал спать Фемистоклу (Them., 3). Павсаний называет Мильтиада «первым благодетелем всего эллинского народа» (Paus., VIII, 52,1), поясняя, что до него герои «действовали каждый в интересах своего отечества, а не всей Эллады в целом». О почестях, оказанных Мильтиаду, есть сообщения у Корнелия Непота и Павсания. Непот пишет, что «когда в так называемом Пестром портике была написана картина, изображающая Марафонскую битву, то среди десяти полководцев на первом плане изобразили Мильтиада, ободряющего воинов и подающего знак к сражению» (I, 1). Павсаний упоминает находящуюся в Дельфах статую Мильтиада, поставленную из десятины добычи, полученной после победы при Марафоне (Paus., Х, 10, 1).
270
Бузескул В. П. История афинской демократии. С. 97; Белох Ю. История Греции / Пер. М. Гершензона, т. 1, М., 1897. С. 283; Пельман Р. Очерк греческой истории и источниковедения / Пер. С. А. Князькова. СПб., 1910. С. 123.
271
Подробнее об этом см.: Hammond N. G. L. The Expedition of Datis and Artaphernes // CAH, vol. IV, 2-nd. ed., 1988. P. 506–517.