73
74
…ангелы Фурвьера / В молитвах небеса заткали шелком веры — имеется в виду церковь Нотр-Дам-де-Фурвьер в городе ткачей Лионе, с которым связаны имена многих христианских мучеников.
75
Предместья где поет не умолкая вечноХор металлических святых в раю фабричномГде наши трубы мы вгоняем в облакаКак механический могучий Иксион[73]Неисчислимы наши рукиЗаводы фабрики мануфактурыБез устали снуют рабочие как пальцыПо грану в час производя реальностьИ это все тебе мы отдаем
И говорил Лион где ангелы ФурвьераВ молитвах небеса заткали шелком веры[74]
Впивай же о Париж звук этих слов святыхТвердимых Роною и Соной губ моих
Здесь издавна один и тот же культ бессмертьяРазъединял святых и вел к кровопролитьюО благодатный дождь и капли и печаль
Все окна настежь и ребенок замер созерцаяНад гроздьями голов хмельную птичью стаю
На юге города заговорили разомБлистательный Париж чей самый зоркий разум
Стал пульсом нашего стремительного нраваИ Средиземных волн отхлынувшая слава
Вы поделили нас на вашем алтареИ эта вечная любовь с ее сиротствомКак лучшее вино в твои мехи вольетсяС Сицилии придя глухой томящий стон[75]В биенье крыльев до тебя слова донес
И значили они что собран виноградИ гроздья мертвых тел вокруг лежат
И лозы обрели вкус крови пепла пылиКогда к твоим губам Париж они припали
Свет ненасытной тучей заслоненИ впав в обман ее ласкает Иксион
И вот она рождает над волнами вороньеО виноград Глаза тусклы Таков пределГрядущее и жизнь здесь не у дел
Но где же взор сирен сиявший властно нежноМанивший призрачной любовью моряковНет к Сцилле никому уже не плыть на зовТрех чистых голосов звучавших безмятежно
Лицо пролива изменилось вдругЗемля вода и плоть и все кругом
Все то что может наяву явитьсяВы лишь личины на безликих лицах
А молодой пловец меж новыми волнамиУтопленников влек с улыбкой за собойИ трех певиц Они застывшими губамиПрощались горестно с пучиною родной
И со своими бледными мужьямиЛежащими средь скал и мчались прочь впередЗа солнцем вслед чтоб с ним исчезнуть в бездне вод
От глаз открытых ночь в тиши укрытаОна блуждает там где задыхалась гидра
Во тьме твой властный голос различимО Рим
Проклясть все мысли что владели мноюИ небо где любовь руководит судьбою
Сплетение ветвей на дереве распятьяИ слава лилии увядшей в Ватикане
На них настояно вино Испей егоВ нем привкус крови тех кто знает торжество
Иной растительной свободы Ты о нейНе ведаешь но благодати нет сильней
На плиты пала папская тиараИ попрана стопой тяжелой иерарха
Блеск демократии тускнеет и близкаНочь самовластия и будут убиватьГолубку и орла Ягненка и волчицу
Грядет жестоких королей апофеозТомимы жаждой как и ты средь вечных лоз
Они из-под земли стремятся в вышинуЧтоб к двухтысячелетнему припасть вину
Сошлись обнявшись Рейн и Мозель молчаЗа Кобленц молится Европа днем и ночью
На набережной я стоял в ОтееМинуты падали как листья облетая
С лозы И слушал я застыв о чем поетСлиянье голосов в слиянье ясных вод
Париж прекраснее стократ твое виноТого что в северных долинах взращено
Но здесь увы от жажды гибнет виноградПод прессом гроздья лучших из людей кровоточат
Ты выпьешь по глотку до капли кровь ЕвропыВедь так прекрасен ты один и благороден
И лишь в тебе одном явиться может БогСредь белоснежных стен на наших берегахВсе виноградари в своих домах
Дарящих блеск огней во мраке нашим водамТебе хвалу поют хотя ты им не ведом
вернуться
вернуться
вернуться