С утра братья задумались о пропитании.
Март – не тот месяц, когда кормиться можно со своего и чужого огорода. Посовещавшись, братья решили отправиться к Деду, который жил недалеко. Дед был очень старый и незлой, он никогда не ругал братьев, не кричал на них, не называл ублюдками. Он угощал их медом со своей пасеки, иногда наливал суп. Поэтому они решили никогда ничего у него не красть. «Если хоть раз стянем что-нибудь, больше в дом не пустит», – принял стратегическое решение средний брат Коля. Этого понятия пацаны и придерживались.
Братья покричали у ворот Деда, никто не ответил. Они вошли во двор, постучали в дом, никто не открыл, но старая скрипучая дверь неожиданно подалась вперед. Дети переглянулись. Коля первым переступил порог.
— Дед! Дед! – прокричал он.
В прохладной глубине дома стояла подозрительная тишина.
— Дед, ты дома? – позвал Коля.
Никто не ответил.
Переглянувшись, братья Сетко один за другим, как пингвинята, зашли в дом. На веранде никого не было, в коридоре тоже… Дед сидел за столом в самой большой комнате. Перед ним на столе стояла миска с медом и лежал хлеб. Но Дед не обращал на еду никакого внимания. Он сидел, придерживая голову руками, как будто думал о чем-то важном.
– Дед! – Коля тронул старика за плечо.
Голова с деревянным стуком опустилась на столешницу… Дед был мертв.
— Ааа… – закричал младший брат Саша, бросившись к дверям.
– Стой! – старший брат Артур схватил его и зажал рот рукой.
А Коля в это время уже приоткрывал дверцы черного старинного шкафа, который стоял в этой же комнате. Этот шкаф давно привлекал взгляды братьев Сетко. Однажды они, развеселившись, зацепили створку, и шкаф начал открываться… Тогда Дед в первый и последний раз накричал на них, бросился к шкафу и закрыл дверцу. Но братья поняли: в шкафу есть что-то ценное.
Коля раскрыл створки шкафа, и сразу же в нос ударил запах старого дерева, лекарств и еще чего-то непонятного, но очень старого. На полках были книги, много – в кожаных переплетах с золотым тиснением и совсем обтрепанные книги без обложек. Так что же тут прятал Дед? Только книги? Не может быть! О том, что книги, да еще старинные, могут представлять ценность, Коле просто не приходило в голову, да и откуда ему было знать об этом… Но вот что-то твердое и увесистое оказалось у него в руке.
— Смотрите! – Коля выхватил из книжных завалов продолговатый футляр. Открыл его, обнажив красное бархатное нутро, и присвистнул.
— Что там?
Но Коля ничего не ответил братьям, он уже прятал футляр под рубашку.
— Уходим!
— Ты же сам говорил, что здесь нельзя ничего брать без спроса, – протянул маленький Саша.
— Раньше нельзя было, когда здесь Дед жил! – авторитетно ответил Коля. – А сейчас Дед умер. Значит, мы не крадем.
Саша с ужасом покосился в сторону стола с замершей на нем неподвижной фигурой.
— Уходим! – повторил Коля.
— Может, еще что-нибудь… – предложил старший брат.
— Хватит нам, – оборвал его Коля. – Если еще что-нибудь возьмем… – он был самый сообразительный из братьев.
— А говорить мы кому-то про это будем? – спросил Артур, стараясь не смотреть в сторону стола.
— Про Деда?
— Да!
— Конечно, скажем. Нельзя так оставлять. Только знаете что, – Коля на секунду задумался, – вы идите и говорите первому, кого встретите, а я домой…
— Почему это ты домой?
— А потому, дубина, что мне надо спрятать кое-что.
— А если спросят, почему ты пошел домой, а не с нами?
— Да кто спросит?
— А если? – допытывался осторожный Артур.
— Если спросят, скажите, что совсем мамке плохо, что нельзя ее одну оставлять, что я к ней пошел – произнес раздосадованный тугодумием братьев Коля. – И это правда, – добавил он специально для всхлипывающего маленького Саши. – Успокойся, теперь у нас будут деньги… Поедем в город, куплю тебе «чупа-чупсов».
* * *
«Когда я стану начальником, я буду молиться на свой пистолет», – пел, принимая душ, Вадим Свирин – вице-президент фирмы консалтинговых услуг в области политических технологий. Ему импонировала эта неизвестно откуда привязавшаяся песня. И он мог себе позволить петь в душе (и даже нет разницы, на какую гласную ставить ударение в этом слове) – все равно никто не слышит – он жил один в комфортабельной квартире, расположенной в одном из кирпично-монолитных домов в Крылатском. Здесь ему давно никто не мешал делать то, что хочется, – жена ушла, детей забрала.